Литературные рецензии и обзоры   ::   Матрос Лариса

Позиция автора являет стремление ощущать себя частью общей драмы, в которой и режиссеры, и актеры, и реальность, и абсурд, невинные, без вины виноватые и виновные, объективно СВЯЗАНЫ ВМЕСТЕ и ПОНИМАНИЕ того, что только в условиях гражданского мира возможно найти пути преодоления тяжкого наследия прошлого, достижение цивилизованного настоящего и будущего. Гражданский мир требует больших усилий, но какие плоды он сулит! И что может быть страшнее воинственного противостояния в наш атомный век, когда любая локальная война чревата перерасти свои изначальные масштабы в непредсказуемых пределах! Бескомпромисный в подходах, когда речь идет о борьбе за человеческое достоинство, сторонник смертной казни для уголовника-садиста (которого он к людям-то и не относит), Дружников в поисках основ концепции сохранения гражданского мира обостряет свой анализ. Он обращается к крайним ситуациям - жизненным коллизиям, (наблюдаемым и лично пережитым) связанных с драматическим переплетением судеб людей, зловещей волей тоталитаризма, разведенных по разные стороны баррикад. Автор постоянно ставит перед собой и перед всеми вечный гамлетовский вопрос: "Быть или не быть?" - жить дальше всем вместе, избавляясь от трагедии ошибок прошлого, или драться друг с другом в беспросветном "Кто кого?!", или "А ты кто такой?" Пространство и время господствования "теорий нарастания классовой борьбы" и "непримиримых антагонистических противоречий" дают немало оснований делать надлежащие выводы. И если бы человечество осознало эту мысль и всюду существовали б (автор надеется увидеть это и в России), "цивилизованные государства демократического типа... где все в них ... всякое, сбалансированное, как в любой западной стране" (эссе - "Хороводы вокруг мифов"), то человеческое общество в целом было б нормальным здоровым организмом, где любая "болезнь" излечима.

Одной из основных нитей, пронизывающей многие страницы книги, является тема эмиграции, социально-психологический и политический анализ которой он пытается дать сквозь призму своей судьбы и судеб известных ему людей. Рассматривая проблему эмиграции в России в историческом масштабе в своем эссе "Ад, рай и колючая проволока" Юрий Дружников формулирует вывод о том, что те кто уезжают, "отрицают не только данное правительство, но - РОДИНУ" (выделено мной - Л. М.).

Однако здесь автор обнаруживает противоречие, например, со своим тезисом (эссе "Техаские заскоки "Предпоследние моды" века"), где он утверждает, что независимо ни от какой эмиграционной политики "реальное российское ГРАЖДАНСТВО, ДАННОЕ РОЖДЕНИЕМ НА ЭТОЙ ЗЕМЛЕ И УНИВЕРСАЛЬНЫМИ ПРАВАМИ ЧЕЛОВЕКА, ОСТАЕТСЯ" (выделено мной - Л. М.), (эссе - "Чудеса переименований, или партийная топонимика").

Обращая теплые, благодарные, порой восторженные слова о местах и людях, с которыми его свела судьба в эмиграции, автор в то же время постоянно демонстрирует святость, верность тому, что составляет основы корней духовности, культуры, литературы, в которой мы выросли, и которые, несмотря ни на какие пространства и времена, сохраняют нас принадлежными к тому пласту цивилизации, который, как сказал поэт, "умом не понять". Поэтому меня подкупает взволнованность и объективность, с которой автор отстаивает роль, значение и перспективу русской литературы, культуры и интеллигенции в полемике с теми, кто уже готов подписать им смертный приговор, занижая их роль и значение в истории и современной духовной жизни. ("Тусовка для нигилистов", "Хороводы вокруг мифов").

Правда, говоря о роли и значении литературы, автор снова обнаруживает противоречия, которые, как мне кажется, обнажают "споры" между собой двух его ипостасей: писателя и читателя. Как ПИСАТЕЛЬ, Дружников, не причисляет свою деятельность к тому, что может "глаголом жечь сердца людей", ибо, по его убеждению, "сердца читателей надо беречь" (Хороводы вокруг мифов).