Люди сверху, люди снизу   ::   Рубанова Наталья

В землю затоптал, надпись написал: "У попа была собака, он ее любил..." - На колу висит мочало, не начать ли нам сначала? - У попа была собака...

СОЛО РЕАНИМАЦИОННОЙ МАШИНЫ: печатный фольклор.

Между тем автору, кто бы он(а) ни был(а), просто необходимо побыть одному! Он заржавел от буковок, которые помнит наизусть, знает назубок - да они об него-с уже как об стенку горох, как с гуся вода, как рыба об лед! Но автора мы, тем не менее, оставить в покое не можем - он должен заполнять словами и смыслами авторские листы: иначе какой же он тогда автор и за что получит свой, не поражающий воображение, гонорар? Быть может, на это уйдут его лучшие годы, но потом..., когда..., зато... Только вот жить в эту пору прекрасную не доведется ни мне, ни ему...

Новый абзац.

Анна недовольно идет по улице. Улица довольно идет по Анне, проходит сквозь ее шею, выворачивает скулы, сверлит раскаленной дрелью затылок, стискивает нечистым воздухом, на "раз" сдавливает ребра. Улица, столь любимая когда-то, шепчет нашей героине уличные свои слова, которые не печатают, но произносят в солидных издательствах солидные люди. Вскоре Анну останавливает группа из двух женщин (двое - уже группа).

- Здравствуйте!

Анна молчит. Анна возвращается домой после восьмичасовой интеллектуальной повинности в ИД: к стареющему мужу от молодого любовника, который, заметим, ее расстроил - так бывает.

ВОПРОС РЕДАКТОРА: обычно качественное прилагательное предшествует относительному. Не поменять ли те местами?

Вопрос остается без ответа: да и какой ответ дать, когда в супермодной сумке Анны греется и без того раскаленное темное пиво? Анна так обескуражена обращением к ней группы из двух женщин (двое - уже группа), что не выдавливает из себя ответного дежурного приветствия, столь привычного при интеллектуальном рабстве в ИД и других бес-подобных заведениях.

- Мы хотим пригласить вас на лекции по изучению Библии, - группа из двух женщин улыбается; на каждой из женщин - очки, у каждой под очками глаза, с помощью которых они изучают немного бога.

- А у меня с этим все в порядке, - улыбается ни с того ни с сего Анна, замечая, что испытывает колоссальное облегчение, когда смотрит с Улицы - в Небо.

- С чем это, с этим? - не понимает группа из двух женщин, и только положение квазипроповедниц не дает им права сползти в обиду. - С чем это с этим?

- С Богом, с кем же еще, - смотрит Анна в сторону Бога и отходит от лекций по изучению Библии.

Впрочем, Анне еще только предстоит пережить вечер, испорченный молодым любовником. Впрочем, молодому любовнику также только предстоит пережить вечер, испорченный Анной. Два человека испортили друг другу вечер, - что в том такого, впрочем, да и стоит ли говорить о подобной ерунде? В таких случаях мудрецы советуют смотреть на проблему из космоса. Где взять столько мудрецов? Где взять столько космоса?

...Но здесь снова автор-мужчина подает холерический голосок:

- Думаешь, написала что-нибудь эдакое? Нет, нет, ответь-ка уж! Неужели ты настолько глупа, что выдаешь ЭТИ сюжеты за ТЕ?

- За какие такие - ТЕ? Ничего я никому не выдаю.

- Не притворяйся. Ты прекрасно понимаешь, о чем я. Взялась за жизнеописание барышни-крестьянки, приехавшей Москву покорять; причем покорять не без длинных дивных ног. Барышня-крестьянка выросла из щенячьего возраста и теперь гундит на судьбу-злодейку за стареющего мужа, непонимающего любовника и, видите ли, за интеллектуальное рабство в "ООО "ИД Чердак". О-О-О! Что нового будет в твоем, миллионы раз до тебя детально проработанном сюжете? Что ты кому хочешь доказать? Зачем ты это все пишешь? Как на духу, а? Ты бы еще "Мои университеты" переписала или "Детство Никиты"! ВСЕ УЖЕ БЫЛО, ДУРА!

- Последняя фраза - плагиат.