М-ль Клод   ::   Миллер Генри

И потом вот еще что -- я стал вести слишком праведную жизнь. Подолгу гуляю один, пишу то, что не имеет никакого отношения к моей книге. Мне кажется, что я один во всей вселенной, что моя жизнь обрела законченную, завершенную форму, форму статуи. Только я даже не помню имени создателя. И чувствую, что все мои действия словно вдохновляются кем-то свыше, будто мое единственное предназначение -- в том, чтобы творить добро. Я не ищу ничьего одобрения.

Я отверг всякую благотворительность со стороны Клод. Я веду строгий учет всего, что задолжал ей. Ты очень погрустнела за эти дни, Клод. Иногда я вижу ее на terrasse и, могу поклясться, в ее глазах стоят слезы. Она любит меня. Любит безнадежно, до отчаяния, до безумия. Часами может сидеть на terrasse. Иногда я веду ее куда-нибудь, потому что мне больно видеть ее такой несчастной, видеть, как она ждет, ждет, ждет... Я даже рассказал о ней своим друзьям, попросту подсунул ее им. Все лучше, чем смотреть, как она сидит и ждет, ждет... О чем она думает, когда сидит вот так, одна-одинешенька?

Интересно, что произойдет, если в один прекрасный день я подойду к ней и вытащу тысячефранковую банкноту? Просто возьму и подойду, когда она сидит, тоскливо глядя перед собой, и скажу: "Voici quelque chose que j'ai oublie 1'autre jour [Совсем забыл, вот возьми, я тут заработал немного (фр.)]". Порой, когда мы лежим вместе и возникает долгое, заполняющее собой все молчание, она говорит: "Que pensez-vous maintenant? [О чем ты думаешь? (фр.)]" И я всегда отвечаю одинаково: "Rien! [Ни о чем (фр.)" Хотя на самом деле я думаю: "Voici quelque chose que... " Это одна из прелестей -- или издержек l'amour a credit.

Когда она уходит, колокола разражаются неистовым звоном.

Она примиряет меня с самим собой, вносит в мою душу мир и покой. Я лежу, откинувшись на подушках, и блаженно затягиваюсь легкой сигаретой, конечно тоже оставленной ею. Мне не о чем беспокоиться. Если бы у меня была вставная челюсть, я уверен, она бы не преминула опустить ее в стакан, что стоит на столике возле кровати, рядом со спичками, будильником и прочей дребеденью. Мои брюки аккуратно сложены, шляпа и пальто висят на вешалке у двери. Все на своем месте. Восхитительно! Если вам в спутницы досталась шлюха, считайте себя обладателем бесценного клада...

И наконец, самое прекрасное в том, что вам все это нравится. Поразительное, мистическое ощущение, а мистика в том, что чувствуешь целостность, единство бытия, чувствуешь себя частичкой этой жизни, сливаешься с ней, растворяешься... Откровенно говоря, мне плевать, святой я или нет. Удел святых -- вечное страдание, вечное преодоление. Я же источаю покой и безмятежность. Нахожу для Клод все новых и новых клиентов, и теперь, проходя мимо нее, замечаю, что печаль ушла из ее глаз. Мы вместе обедаем чуть ли не каждый день. Она таскает меня по дорогим ресторанам, и я уже не отказываюсь. Я наслаждаюсь каждым мгновением жизни -- дорогие места ничуть не хуже дешевых. Если она этим счастлива...

Pourtant je pense a quelque chose [Однако, я думаю о чем-то таком... (фр.)]. Пустяк, но с недавних пор он стал занимать меня все больше и больше. В первый раз я ничего не сказал, промолчал. Странное, слегка болезненное ощущение, мелочь, сказал я себе. Но в то же время, приятно. В другой раз -была это болезненность или случайная неосторожность? Опять rien a dire [Нечего сказать (фр.)]. Наконец я нарушил ей верность. Очутился как-то ночью на Больших бульварах в легком подпитии. На Площади Республики ко мне пристал мерзкий здоровенный бугай с внешностью сутенера, -- будь я в здравом уме и твердой памяти, то завидев такого, перешел бы на другую сторону улицы, -так я до самого здания "Матен" (редакция газеты) не мог от него отвязаться. Короче говоря, он меня попросту снял. Веселенькая получилась ночка. Каждую минуту кто-то ломился в дверь.