Марко Висконти   ::   Гросси Томазо

В те дни всеобщего хаоса Джованни Висконти, родственник князей Висконти, назначенный настоятелем монастыря святого Амвросия вместо законного настоятеля — аббата Астольфо да Лампуньяно, направил в Лимонту прокуратором монастыря некоего проходимца и негодяя, который был осужден в Милане за то, что делал фальшивые деньги; последний, желая отомстить бедным горцам за верность, которую они хранили своему законному господину, принялся чинить им всяческие притеснения, подвергать их всевозможным обидам и оскорблениям, обращаясь с ними так, словно они были его собственностью. Лимонтцы кинулись было к графу Ольдрадо, прося его заступиться за них перед аббатом, обратиться к князю, чтобы он заставил уважать их права, но просить графа было все равно что толочь воду в ступе: он так почитал всех и боялся, так не желал ни с кем ссориться, так опасался впасть в немилость у Висконти, что, жалея в душе этих несчастных, все же скорее дал бы им погибнуть, нежели хоть пальцем пошевелил бы, чтобы их защитить.

Пелагруа (так звали прокуратора монастыря) между тем все более наглел и дошел наконец в своей дерзости до того, что замыслил отважное мошенничество, которое разом позволило бы ему прибрать к рукам непокорных лимонтцев, перечивших ему на каждом шагу. Раздобыв где-то старинную грамоту, в которой говорилось, что эти земли будто бы были подарены императором Лотарем [] монахам монастыря святого Амвросия, он хотел с ее помощью добиться, чтобы лимонтцы были объявлены уже не вассалами монастыря, а его крепостными. С этой целью он вызвал их на суд в Беллано.

В Беллано находилась тогда резиденция архиепископа — его дворец, церковь и курия (курией называлось место, где феодальный сеньор вершил правосудие), а решать дела подобного рода надлежало наместникам архиепископа. Но так как архиепископ бежал из епархии, а многие его владения на берегу Лекко и в Вальсассине, в том числе и резиденция в Беллано, были захвачены Крессоне Кривелло — сеньором могущественным и пользовавшимся милостью у Висконти, то дело лимонтцев попало не к людям архиепископа, а к слугам Кривелло. Этот же новый господин епархии настолько открыто благоволил к самозванному настоятелю монастыря святого Амвросия, настолько покровительствовал его грабежам, так как и сам безжалостно грабил своих новоявленных вассалов, что лимонтцам ничего доброго ждать от него не приходилось. Само собой разумеется, что они не смирились и снова пошли просить о помощи графа дель Бальцо, но все было напрасно. Хотя графа умоляли и его жена Эрмелинда, и его любимая дочь Биче, у него не хватило духу вступиться за обиженных, а потому лимонтцы были вынуждены свыкнуться с мыслью, что их повлекут в это неправое и незаконное судилище, которое, увы, как они знали заранее, не сулило им справедливого решения.

День, когда было назначено разбирательство этого дела, уже клонился к вечеру, и сокольничий графа стоял на парапете замка, высматривая, не покажется ли на озере одна из лодок, которые должны были вернуться из Беллано. Наконец он увидел вдали бурый парус. Парус приближался, становился все больше; наконец лодка, которая его несла, причалила к берегу, и сокольничий бросился со всех ног сообщить об этом своему господину.

Он нашел графа в богато украшенном зале, где тот восседал на большом кресле с высокой, увенчанной острием спинкой. У его ног на низкой скамеечке сидел прелестный паж, живой и резвый, как бесенок. Обреченный в силу своих обязанностей на молчание и неподвижность, мальчик исподтишка забавлялся с огромной борзой, которая виляла хвостом, настораживала уши и время от времени по его знаку начинала скакать и прыгать.

На вид графу дель Бальцо было лет около пятидесяти.