Мир, каков он есть, видение Бабука, записанное им самим   ::   Вольтер

видел командиров, убитых их собственными солдатами; он видел солдат, которые приканчивали своих смертельно раненных товарищей, дабы вырвать у них какиенибудь окровавленные, рваные, грязные лохмотья. Он заглянул в госпитали, куда свозили раненых, большинство коих погибало из-за преступного нерадения тех, кому персидский король платил довольно щедро за то, чтобы они помогали пострадавшим...

- Люди это или дикие звери? -вскричал Бабук. - Да, я убеждаюсь: Персеполис будет стерт с лица земли. Размышляя таким образом, он отправился в лагерь индийцев; как и было ему предсказано, его приняли там не менее радушно, чем у персов, но у индийцев он увидел те же мерзости, которые привели его в ужас у персов.

"Что ж,- подумал он,-если ангел Итуриэль намерен уничтожить персов, так и ангелу Индии придется уничтожать индийцев". Затем, подробнее расспросив обо всем, что происходило в той и другой армии, он узнал о поступках, говоривших о благородстве, величии души, человеколюбии, и это и удивило его, и привело в восторг.

- Непостижимые существа,-воскликнул он,-как можете вы сочетать в себе столько низости и величия, столько добродетелей и пороков?

Между тем был заключен мир. Начальники обеих армий, из коих ни один не одержал победы, а оба лишь из своекорыстия пролили столько крови себе подобных, теперь отправлялись во дворцы своих монархов домогаться наград. В печати прославляли мир, возвещая, что на земле отныне воцаряются добродетель и счастье.

- Да будет благословен бог!-сказал Бабук.-Персеполис станет приютом невинности; он не будет разрушен, как того хотели озлобленные духи; поспешим же в эту азиатскую столицу!

Он въехал в огромный город через древние ворота, совсем варварские с виду и оскорблявшие взор своей отвратительной грубостью. На всей этой части города лежал отпечаток того времени, когда она была построена, ибо, несмотря на упорство, с каким люди восхваляют старину в ущерб новизне, следует признать, что в любой области первым опытам всегда свойственна неуклюжесть.

Бабук смешался с толпой, состоявшей из самых грязных, самых безобразных мужчин и женщин. Толпа ошалело устремлялась к обширному, темному, огороженному участку. По беспрерывному гулу, по сутолоке, которую Бабук увидел здесь, по тому, как одни давали деньги дру-гим, чтобы получить право сесть, он подумал, что находится на базаре, где торгуют стульями с соломенными сиденьями; но вскоре, заметив, что многие женщины опускаются на колени, делая вид, будто пристально смотрят перед собою, а на деле искоса посматривая на мужчин, он убедился, что находится в храме. Купол отражал звуки хриплых, пронзительных, диких, неблагозвучных голосов, произносивших невнятные слова и напоминавших мычанье диких ослов из Пиктавской долины, когда они отвечают на зов пастушечьего рожка. Он заткнул се-бе уши, но, когда он увидел рабочих, вошедших в храм с лопатами и ломами, ему захотелось также зажмуриться у, заткнуть нос. Рабочие приподняли широкую плиту и раз-бросали по сторонам землю, издававшую зловоние, затем в яму опустили покойника и положили плиту на место.

- Как же так,-вскричал Бабук,-этот народ хоронит своих покойников в тех же местах, где поклоняется божеству! Как же так? Их храмы вымощены трупами! Теперь я не удивлюсь, что Персеполис так часто страдает от заразных болезней. Гниющие мертвецы и орда живых, собравшихся и сгрудившихся в одном и том же месте, может отравить весь земной шар. Ах, что за мерзкий город Персеполис! Видно, ангелы хотят разрушить его, чтобы построить лучший город и населить его жителями почистоплотнее и поющими получше. У Провидения могут быть свои доводы; предоставим Ему действовать.

Тем временем солнце подходило к вершине своего пути.