На государственной службе   ::   Моэм Сомерсет

Теперь он, признанный безнадежным неврастеником, находился на острове Святого Иосифа, куда отправляли душевнобольных.

Но и новый помощник скоро заболел. Его трепала жестокая лихорадка, и вид у него был такой, словно он вот-вот умрет. Пришлось отослать его в госпиталь. Луи загрустил: не так-то просто найти хорошего повара. А хуже всего, что это случилось именно теперь: завтра предстояла работа - и какая! Нужно было казнить шестерых - двух алжирцев, одного поляка, испанца и двух французов. Эта компания совершила групповой побег и двинулась вверх по реке. Почти целый год они грабили, насиловали, убивали, наводя ужас на всю колонию. Люди боялись выйти из дома. Наконец их поймали и приговорили к смерти, однако приговор подлежал утверждению министра по делам колоний, и бумагу за его подписью только что получили. Луи Ремир не мог обойтись без помощника - столько всего нужно подготовить заранее. Самое скверное, что в такой день придется зависеть от человека без всякого опыта. Комендант выделил ему в помощь одного из надзирателей. Надзиратели набирались из тех же каторжников, но отличившихся примерным поведением. Селились они отдельно от остальных: заключенные не любят их за то, что они всегда на стороне начальства.

Луи Ремир добросовестно относился к своим обязанностям, и ему хотелось, чтобы завтра все прошло как надо. Он условился встретиться со своим временным помощником в помещении, где хранилась гильотина, чтобы объяснить ему, как она работает, и показать, что он должен делать.

Когда не было работы, гильотина стояла в небольшой комнате в здании тюрьмы, но попасть туда можно было лишь с улицы. В назначенный час Луи не спеша подошел к двери и увидел, что помощник уже ждет его. Это был долговязый детина с грубым лицом. На нем была обычная тюремная одежда, но, как надзиратель, он носил фетровую, а не соломенную шляпу.

- За что тебя сюда? Человек пожал плечами.

- Я убил фермера и его жену.

- Гм, и сколько схлопотал?

- Пожизненно.

В нем было что-то звериное, но нельзя судить о людях по внешности. Луи сам видел, как один тюремщик, здоровенный малый, упал в обморок во время казни. Ему не хотелось, чтобы его помощник раскис в самый неподходящий момент. Он дружелюбно улыбнулся и большим пальцем указал на закрытую дверь, за которой стояла гильотина.

- Это немного другая работа, - сказал он. - Их будет шестеро. И все дрянь. Чем скорее с ними покончим, тем лучше.

- Не беспокойся. Я тут такого насмотрелся, что мне ничего не страшно. Это для меня все равно, что отрубить голову цыпленку.

Луи отпер дверь и вошел. Помощник последовал за ним. В маленькой комнате, чуть больше одиночки, гильотина, казалось, занимала все пространство. Она стояла грозная и зловещая. Луи Ремир услышал легкий вздох и, обернувшись, увидел, что надзиратель уставился на нее глазами, полными ужаса. Его лицо, землистое от лихорадки и глистов, которыми время от времени страдали все каторжники, стало мертвенно-бледным. Палач добродушно улыбнулся.

- Что, испугался? Никогда не видал раньше?

- Никогда.

Луи Ремир хмыкнул.

- Уж если бы увидел, так не стоял бы теперь здесь. Как тебе удалось отвертеться?

- Я подыхал с голоду, когда пошел на это дело. Попросил чего-нибудь поесть, а они спустили на меня собак. Меня приговорили к смерти. Но мой адвокат съездил в Париж, и президент заменил смертную казнь пожизненной каторгой.

- Да, что и говорить, живым-то быть лучше, чем мертвым, - сказал Луи Ремир, и глаза его весело блеснули.

Он всегда содержал гильотину в образцовом порядке. Она была сделана из дерева местной породы, темного и твердого, как красное дерево, и отполирована до блеска; медные части ее блестели и сверкали, как на корабле, чем Луи Ремир очень гордился. Лезвие ножа сияло, будто только что вышло из рук мастера.