Наследники Асклепия   ::   Деген Ион

Сантиметр за сантиметром убиралась кость, в основном бедренная, пока удалось распрямить ногу. Да и то не полностью. Угол, хоть и небольшой, профессор должен был оставить. Больного тут же после операции пришлось уложить со скелетным вытяжением, с грузом просто невероятным – более двадцати килограммов. Нога была укорочена на одиннадцать сантиметров.

Результатом последующего мучительного лечения была незначительная подвижность во вновь образованном коленном суставе. Лучше бы не было этой подвижности, источника непрекращающихся болей.

Очень жаль, что профессор безмолвно отмахнулся, а хотя бы не подумал, что невзрачная врач из четвертого отделения смотрела на рентгенограмму, имея представление об элементарной планиметрии. Очень жаль.

Но не преступно ли, что профессор на очередном разборе больных не проанализировал свою непростительную ошибку? Увы, ошибаются все. Врачи – в том числе. Но ведь перед профессором на светофоре был зажжен красный свет. Следовало остановиться и подумать. А не подумав и искалечив молодого человека, еще юношу, следовало признать свою ошибку.

поступают врачи. Но, оказывается, можно быть профессором, не будучи врачом…

На пятом курсе ко дню рождения я получил царский подарок – монографию профессора Войно-Ясенецкого "Очерки гнойной хирургии". Вся книга от первой до последней страницы посвящена разбору ошибок, совершенных этим выдающимся хирургом во время его огромной практики.

Не могу припомнить, какая еще монография оказала такое влияние на мое медицинское становление, как откровенный, строго научный анализ ошибок в диагностике и лечении, описанный замечательным врачом. И замечательным человеком.

Профессор Войно-Ясенецкий был православным священником. Архиепископ Лука, архиепископ Таврии и Крыма в ту пору, когда я имел счастье услышать его проповедь. А ведь годы были не очень благоприятными для проповеди человечности. Человечности истинной, а не лицемерной, проповедуемой славной коммунистической партией. Еще жил лучший друг атеистов, учившийся в духовной семинарии. А у профессора Войно-Ясенецкого к тому времени уже был многолетний опыт политического заключенного.

Когда профессору Войно-Ясенецкому понадобилось хирургическое лечение, он настоял на том, чтобы его оперировал хирург-еврей, старый друг, естественно, не единственный еврей среди друзей профессора-архиепископа. Непросто было преодолеть сопротивление церковного начальства, почему-то, в отличие от необычного архиепископа, не жаловавшего евреев.

Случайно (случайно ли?) я сравнил двух профессоров. Должен заметить, что и первый безусловно был личностью выдающейся. Но вот был ли он врачом?

По памяти я пытаюсь процитировать Парацельса, врача шестнадцатого века: "Из сердца вырастает врач. …И высшей функцией врачевания является любовь".

Но как знать, станет ли любовь высшей функцией врачевания у поступающего сегодня учиться на медицинском факультете университета? Как знать "вырастет ли он из сердца"?

В беседах со студентами-медиками я пытался выяснить, что именно побудило их выбрать эту профессию. Не могу похвастаться очень большой статистикой. И все же определенная закономерность в ответах прослеживается. Примерно треть студентов ответила, что решили стать врачами, так как это престижная профессия. Две трети избрали профессию врача, так как она обеспечивает относительную независимость. Никто не сказал ни слова о надежде на экономические блага. Вероятно, это естественно. Молодой врач не относится к категории хорошо оплачиваемых профессионалов. Много и тяжело придется ему работать, чтобы обеспечить себе достойное существование. Пройдут долгие годы, прежде чем молодой врач станет специалистом.