Нод   ::   Азимов Анар

) А этот глупый пастырь мог целыми днями смотреть, как ручьем катил с меня пот, забыв о пастве своей, которая тем временем блеяла над травой; он же был для нее больше эхом, чем пастырем, обращая все внимание свое на брата своего, изнемогшего от жары и труда посреди поля, почти столь же большого, как и весь мир. (Взволнованно.) Когда дует ветер, оно выглядит так, как если бы оно было водой - возможно ли, чтобы где-нибудь было столько воды сразу? Есть ли где-нибудь такая земля?

Песнь Авеля не имела конца, но взгляд его редко доставал до тех мест, где заходит солнце и где оно встает. Когда же я смотрел на Авеля так, словно нет его вовсе, он свирепел. Родителям нашим некогда было примирить нас (делает мостик и начинает двигаться, как прежде), ведь хлеба и молока было еще вдоволь и силы их только прибывали (Учащает движение. Замирает, как если бы остановилась лента памяти. Встает.) Авель же свирепел, видя, что он лишь пустое место для меня. (С нежностью.) Ты мог бы вспахать и засеять больше меня в трое и вчетверо, но тебе досталась вся глупость, предназначенная нам двоим. Как же могло быть иначе, если Господь создал Еву из ребра адамова и неоткуда было взяться новой крови, которая принесла бы еще один ум - для брата моего Авеля?

Я давно хотел уйти, бросить все и уйти куда посмотрят глаза мои. Ты спросишь меня, Господи, как мог я бросить хлеб? Как мог я бросить Адама и Еву, отца и мать своих? Они ведь и не знают, что произошло у нас с Авелем, ибо давно уже не покидают шалаша своего. (Делает мостик на том месте, где стоит, начинает делать ритмичные, но уже довольно вялые прогибы вверх-вниз.) Только вот пусты корзины с хлебом, пусты кувшины с молоком! (Двигается все реже и судорожней. Падает на землю.)

Кто же это решил, что не призрел Господь на меня и на дар мой? Разве кто-нибудь мог видеть это? Разве кто-нибудь вообще видел Господа? Почему не ушел я раньше, чем ты, брат мой, сказал, что хлеб мой не угоден Господу? Кто дал тебе право говорить, что хлеб мой не угоден Господу? Да способен ли ты понять, что угодно ему, а что нет? Почему, почему не ушел я раньше? (Отстраненно.) Каин сильно огорчился, и поникло лице его. И сказал Каин Авелю, брату своему: пойдем в поле. (Саркастически.) Да только не уйти тебе дальше, сказал брат мой Авель, раз мы уже на краю Земли, за которым ничего, кроме вечной тьмы.

(С возрастающим напряжением.) И когда они были в поле, восстал Каин на Авеля, брата своего, и убил его. (Показывает руками и падает, как от удара по голове. Говорит, постепенно поднимаясь.)

И сказал Господь Бог Каину: где Авель, брат твой? Он сказал: не знаю; разве я сторож брату моему? И сказал Господь: что ты сделал? голос крови брата твоего вопиет Мне от земли; и ныне проклят ты от земли, которая отверзла уста свои принять кровь брата твоего от руки твоей; ты будешь изгнанником и скитальцем на земле.

Но, Господи, не для того хотел я уйти, чтобы уходить отовсюду, пока смерть не придет ко мне! Что мне до того, далеко ли от нас вечная тьма и есть ли она вообще? И только потому я так часто смотрел туда, где земля пожирает солнце и вновь выплевывает его, что больно мне было смотреть вокруг себя и надежда, слабая, как я сам, говорила мне: может, кто-то живой придет сюда первый, и мне можно будет остаться? А что иначе спасло бы Адама и Еву от еще большей глупости внуков их, детей наших? Ведь одной крови мы с Авелем... Мы с Авелем...

Господи, я убил его, потому что ты призрел на дары его, а на мои не призрел. Нет, неправда! Господи, я убил его, потому что он оскорбил труд мой и плоды труда моего, сказав, что ты не призрел на них. И это тоже неправда, Господи... Я убил брата моего Авеля, потому что я женщина, и домогался он любви сестры своей, и это, кажется, правда! (Пауза.) Господи, а знал ли Ты об этом? Или Ты действительно знаешь все? Знаешь ли Ты тогда, как стать мне мужчиной? Знаешь ли Ты, что я не хочу этого? (С гордостью.) Будь Каин мужчина, он был бы столь же глуп, как брат его Авель, и страшился бы сделать хоть шаг в сторону Солнца, и запрещал бы делать его.