Одесса - мама   ::   Севела Эфраим

Город кокетливо белеет над морем, цветущими акациями, множеством различных памятников на гранитных постаментах от основателя порта Дерибаса, чьим именем названа главная улица, сияющая зеркальными витринами богатых магазинов и бесчисленных кафе, до великого русского поэта Александра Пушкина, сосланного за вольнодумство из Петербурга. Город одним из первых в России сменил газовое освещение улиц на электрическое и пустил вместо конного электрический трамвай от шумного центра до дремлющих в садах станций Фонтанов.

По каменным, как в Париже, мостовым, бесшумно катят конные экипажи на резиновых колесах-ду-тиках, и кони всхрапывают, когда их обгоняют первые в городе автомобили. Военный духовой оркестр играет вальсы в саду Общества трезвости и по тенистым аллеям прогуливают собачек разодетые по последней моде дамы и барышни, сопровождаемые городскими щеголями, в узких, в обтяжку, брюках по последней парижской моде. 4. Городской базар. День

В стороне от парков с гуляющей публикой, заглушив дальние звуки вальсов разноголосо шумит Одесский базар. Раздражая ноздри, пышет острыми специями, вызывая слюни, тревожит покупателей прыгающими на раскаленных сковородах в шипящем подсолнечном масле дарами моря - кефалью, скумбрией, бычками, фомко и визгливо предлагают свой товар знаменитые одесские торговки - еврейки и украинки, различимые по цвету волос и глаз: жгуче-черных и соломенно-русых, но единые в одном качестве - непомерных размеров фудьми.

Молодая гибкая цыганка с белой пушистой собачкой на поводке меланхолично прогуливается по базару. Собачка то начинает танцевать, поднявшись на задние лапы, то поспешно догоняет хозяйку, виляя хвостом-колечком. Цыганка смугла и красива диковатой красотой. Пышные волосы стянуты красной лентой и спадают вниз, прикрывая гитару,

с таким же бантом на грифе, висящую у цыганки за спиной.

Она гуляет вдоль деревянных столов, уставленных глиняными кувшинами со сметаной и жирными горками творога и брынзы. Она пробует сметану из одного кувшина, потом из другого, третьего. Набирает сметану деревянной ложкой, выливает себе на ладонь и слизывает языком. Затем протягивает ладонь собачке. Переходя к следующему кувшину, вежливо объясняет хозяйке.

Цыганка. Я дико извиняюсь. Моя собачка не станет это есть. Она ужасно разборчива.

Торговка (сразу переходя на крик). Собака разборчива! А все сожрала! Плати! За пробу!

Проходивший мимо мужчина, в чиновничьем мундире и в пенсне, переглянулся со своей дамой под кружевным зонтиком.

Чиновник. Мне тоже хотелось бы знать: кто заплатит этой честной женщине за убыток?

Цыганка повернулась к нему сахарно-белой улыбкой в обрамлении пунцовых губ.

Цыганка.К чему волноваться, ваше превосходительство?

Ее рука незаметным движением извлекла из его кармана кожаный кошелек.

Цыганка. Вы! Вы заплатите! Не оставите красавицу в беде.

Чиновник (вспыхнув). Это что же делается в нашей империи? Грязная цыганка нагло оскорбляет официальное лицо и на нее нет управы! Ни одного полицейского не вижу!

Его дама подхватывает его под руку и увлекает прочь.

Торговка. От нахалка! Такого господина обидела! Теперь он полицию приведет, и нам придется откупаться. А нам это нужно? Я спрашиваю!

Цыганка (кротко). Сколько я вам всем должна за сметану, которую моя собачка брезгливо отвергла?

Первая торговка. Мне две копейки!

Вторая торговка. Мне три копейки!

Третья торговка. Меньше пяти не возьму!

Цыганка, невинно улыбаясь, протянула женщинам кожаный кошелек.

Цыганка. Берите, бабоньки, не считала, но здесь хватит за все.

Она уронила кошелек на прилавок, и все три бабы ринулись к кошельку, отталкивая одна другую, пока кувшины не попадали с прилавка, залив сухую землю подтеками сметаны.