Олимпия   ::   Кнорре Федор

---------------------------------------------

Кнорре Федор

Олимпия



Федор Федорович Кнорре

Олимпия

Длинный коридор коммунальной квартиры номер сто шесть с изгибом по самой середине, около кухни, прежде был похож на странную темную улицу поселка, где за каждой дверью как в своем доме жили отдельные семьи.

Но теперь минули те времена, когда по коридору трудно было пройти, не зацепившись за чей-нибудь сундук, педаль велосипеда или торчащие прутья разломанной корзины, а на кухне сквозь шум хлещущей из крана воды и громкое шипение вскипавших на тесной плите чайников и кастрюль все время слышны были крикливые, спорящие голоса.

Теперь в квартире народу поубавилось: ребята, когда-то игравшие в прятки по углам за шкафами и сундуками, выросли, уехали в другие города или получили квартиры в далеких новых кварталах.

В комнатах стало просторно, а кое-кому даже кажется, что пусто и одиноко.

Все давно уже знают друг про друга все, что можно узнать за двадцать пять лет совместной жизни.

Ссоры, обиды, яростные вспышки вражды и язвительные склоки, некогда так и кипевшие в стенах квартиры, ушли в глубь времен, и для сегодняшних жильцов они такая же темная, полузабытая история, как крестовые походы для современных европейцев.

На Первое мая и в ноябре все устраивают угощение сперва каждый у себя, а потом начинают приглашать соседей, и в конце концов собираются все за одним столом, куда стаскивают кто что может. Мужчины, крякая, выпивают по рюмке водки, а женщины поспешно подкладывают им на тарелки мягкие куски пирога с высыпающейся капустной начинкой и, похохатывая и поеживаясь, вытягивают по рюмочке цветной наливки.

После этого начинается разговор о том, как пела на праздничном вечере Валерия Александровна, все лица поворачиваются к ней, все улыбаются и делают вид, что похлопывают в ладоши:

- Будем просить!.. Будем просить!

И экономист Иван Сергеевич, муж Валерии, поймав ее взгляд, встает и приносит заранее настроенную гитару.

Валерия Александровна два-три раза коротко вздыхает, начиная, как всегда, волноваться, и кивает мужу, давая знак к вступлению.

Чаще всего первой она поет баркаролу - это ее любимая вещь. Поет вполголоса, тихонько покачиваясь и полузакрыв глаза. "О волшебная ночь!.. О волшебная ночь!" - поет Валерия Александровна и представляет себе волшебную луну над Венецией, темные отражения старинных дворцов в воде каналов, проплывающие гондолы, плеск длинных весел, цветные фонарики и все это старается вложить в свое пение.

А тетя Валя, теща, приехавшая из Калязина, видит совсем другую, свою луну с набегающим облачком над сырым лугом, темный пруд, вспоминает дорожку в мокрой траве и красные огоньки в низких окошках, к которым бежит через этот луг она - не толстоногая тетя Валя, а легкая девчонка Тинка, которой еще и не снился страшный сон про угрюмую, сварливую тетку Валю, растроганно всхлипывает, хлюпая носом, тянется и мокро целует Валерию в щеку, едва та кончила петь.

После этого Валерия Александровна охотно поет знакомые всем песни, и скоро ей начинают подпевать, а потом поют и без нее грубыми мужскими и визгливыми бабьими голосами.

Но все это только по праздникам. В будни квартира стала совсем тихой.

Несколько раз в месяц Иван Сергеевич, вернувшись со службы, сам открывает в прихожей дверь всем, кто в этот час возвращается домой - с работы или из магазинов.

Отворяя дверь, он любезно здоровается полушепотом, и все сразу понимают и тоже переходят на полушепот:

- А-а! Ей сегодня петь?

Валерия в это время отдыхает, набираясь сил перед спектаклем, где ей нужно петь, и все знают, что ее нельзя тревожить.