Убей или умри !   ::   Спиллейн Микки

---------------------------------------------

Спиллейн Микки

Убей или умри !



МИКИ СПИЛЛЕЙН

"УБЕЙ ИЛИ УМРИ!"

Перевод Е.Ивановой

Старенький маневровый локомотив отошел от узловой станции Ричфилда, увлекая за собой поезд, состоящий всего из двух вагонов, и отправляясь в путь по двенадцатимильной подъездной ветке, ведущей в сторону озера Раппахо. Пожалуй, в любое другое время и при иных обстоятельствах путешествие в допотопном вагончике, чудом сохранившемся с доисторических времен, и вызвало бы в моей душе бурю восторга, но только на этот раз оно превратилось в самое настоящее мучение. Все здесь было щедро запорошено угольной пылью, намертво въевшейся в некогда шерстяную обивку кресел и витавшей в воздухе, отчего во рту появлялся специфический привкус. Лето близилось к концу, во всяком случае, два его месяца были уже позади, и теперь в мелькавшие за окном горные долины с территории Канады устремлялись потоки холодного воздуха. Отопление же в вагоне не работало.

Вообще-то, в любое другое время, я не стал бы возражать, но теперь от холода и гуляющих по вагону сквозняков мой забинтованный бок снова начал напоминать о себе тупой, ноющей болью, и мысленно я уже проклинал себя за то, что, как последний дурак, поддался на уговоры идиота врача, решившего, что мне, видите ли, необходим полноценный отдых. Я мог бы неплохо отдохнуть и в Нью-Йорке, но вместо этого позволил сбить себя с толку разговорами о пользе свежего воздуха и согласился отправиться в эту глухомань.

Целью моего путешествия было озеро Раппахо. Но вот, наконец, поезд остановился, и когда я ступил на платформу, из багажного отделения выгрузили тощий бумажный мешок с почтой и с полдюжины свертков.

По другую сторону от платформы был припаркован черный "Шевроле Шеви" 58-го года, на дверце которого была от руки намалевана надпись "ТАКСИ". Водителя машины я тоже заприметил довольно быстро. Он сидел в будке станционного смотрителя - сухонького, морщинистого старичка - и теперь они оба таращились на меня из окна, как на барана, который отбился от стада и случайно забрел в церковь. Но горы есть горы. И если заявиться туда в межсезонье, когда вашего приезда никто не ждет, то вы рискуете сразу же оказаться в центре всеобщего внимания.

Сделав знак таксисту, я подхватил с земли свою старенькую дорожную сумку и картонный футляр для пересылки чертежей, приспособленный мною для хранения складной бамбуковой удочки, после чего прошел через всю станцию к машине, закинул вещи на заднее сиденье, а сам сел спереди и приготовился к поездке в Пайнвуд. Еще минут через пять объявился водитель.

Он открыл дверцу с противоположной стороны.

- Здрасте. В Пайнвуд едете?

- А что, можно поехать ещё куда-нибудь?

Он покачал головой.

- Да вроде бы на пятьдесят миль окрест больше некуда.

- Ну раз так, поехали в Пайнвуд.

Он сел за руль и включил зажигание. Затем начал сдавать назад, огибая угол станции, и сделал вид, будто бы только что обратил внимание на мою дорожную сумку, лежащую на заднем сиденье.

- Порыбачить едете?

- В общем-то, собирался.

- И зря. Сейчас не сезон.

- Но ведь он ещё открыт, не правда ли?

Он кивнул.

- Ага, до конца месяца. Но рыба уже не клюет.

- Сделайте милость, заткнитесь, пожалуйста, - предложил ему я.

После этого на протяжении всех четырех миль пути навстречу догорающему в небе солнцу, он сидел молча, крепко сжимая руль и глядя на дорогу.

Постоянное население Пайнвуда составляло две с половиной тысячи человек. Городок раскинулся в долине на берегу озера Раппахо, простираясь на полторы мили в длину и четыре квартала в ширину.