От Глухаря до Жар-птицы   ::   Жженов Георгий Степанович

В этот воскресный вечер там должен был демонстрироваться фильм "Молчание доктора Ивенса", с участием Жанны Болотовой.

"Жар-птица" - приватный клуб, расположенный в тихом районе Парижа, охотно посещае-мый разношерстной публикой в воскресные дни. И прежде всего русскими, занесенными ураганными ветрами двадцатого столетия: двумя мировыми войнами, Октябрьской революцией, гражданской войной в России...

Приехали мы рано. Нас встретил один из владельцев "Жар-птицы" улыбчивый человек лет пятидесяти, прекрасно говоривший по-русски. По характерному акценту можно было безошибоч-но признать в нем грузина (интересно, как выглядел его акцент, когда он разговаривал по-французски?). Извинившись перед нами на тот случай, если публики на вечере будет немного ("в воскресные дни парижане обычно бывают за городом"), месье грузин пригласил нас ознакомиться с клубом, пока зрители собираются и рассаживаются.

Вопреки его прогнозам, народу набралось достаточно. Когда мы вошли в зал, он был почти полон. Нас провели на сцену, представили публике и попросили каждого сказать зрителям несколько слов. Не без задней мысли я предложил Жанне высказаться первой. Она предваряла своим словом фильм - ей было ясно, о чем следует говорить,- конечно, о фильме, о своем участии в нем, словом, ситуация для нее была привычной.

А вот я решительно не представлял, о чем мне следовало разговаривать с парижской публикой, и очень надеялся, как в таких случаях и бывает, за те минуты, пока выступает партнер, успеть не только осмотреться, присмотреться и придумать тему своего выступления, но и успеть поймать ту непременную "изюминку", без которой даже самый красноречивый человек выглядит всегда пресным и косноязычным.

Погруженный в свои мысли, я в то же время присматривался к затихшему залу, стараясь понять публику.

А публика "Жар-птицы" была весьма пестренькая и разноязыкая! И по возрасту и по национальности.

Кроме молодежи - студентов кафедры славянских языков Венсенского университета, обращали на себя внимание аристократические старики и старушки с ностальгическими выраже-ниями лиц, завороженно слушавшие красивую русскую артистку из Москвы... Последние могикане далекой "белой" эмиграции, дожившие до наших дней!.. (Их дети и дети их детей уже родились во Франции и знали о России только понаслышке).

Мне приятно было узнать, что в годы войны многие из них были на стороне боровшихся с фашизмом, участвовали во французском движении Сопротивления, некоторые воевали в "маки"...

Были в зале и "осколки" второй мировой войны, выплеснутые из России вместе с немцами...

Были невозвращенцы и диссиденты...

И конечно же эмигранты наших дней, вырвавшиеся из Советского Союза по зову крови на родину предков - в Израиль.

Справедливости ради следует сказать, что патриотизма на весь путь от Москвы до Тель-Авива, как правило, не хватало,- остатки благородного чувства улетучивались обычно в Париже, Риме или Нью-Йорке...

Все эти первые мысли и впечатления о публике "Жар-птицы" постепенно обрели во мне определенность, и когда Жанна Болотова закончила свое выступление и передала эстафету мне, я уже знал, о чем буду говорить.

- Я русский,- начал я.- Родился в городе, о котором наш великий поэт Александр Сергеевич Пушкин писал:

Люблю тебя, Петра творенье,

Люблю твой строгий, стройный вид,

Невы державное теченье,

Береговой ее гранит,

Твоих оград узор чугунный,

Твоих задумчивых ночей

Прозрачный сумрак, блеск безлунный,

Когда я в комнате моей

Пишу, читаю без лампады...

И ясны спящие громады

Пустынных улиц, и светла

Адмиралтейская игла,

И, не пуская тьму ночную

На золотые небеса,

Одна заря сменить другую

Спешит, дав ночи полчаса...

Читал я, забыв обо всем,- читал с вдохновением, захлестнутый патриотическими чувствами и гордостью за свою Россию.

Хорошо или плохо - не знаю!..