Печаль полей (Повести) :: Иванов Анатолий Степанович
Страница: 1 из 190 | |||
| ||||||||||||||
| ||||||||||||||
КАТЕГОРИИ КНИГПОСЛЕДНИЕ ОТЗЫВЫ О КНИГАХМихаил (19.04.2017 - 06:11:11) Антихрист666 (18.04.2017 - 21:05:58) Ладно, теперь поспешили вы... (18.04.2017 - 20:50:34) Роман (18.04.2017 - 18:12:26) АНДРЕЙ (18.04.2017 - 16:42:55) СЛУЧАЙНОЕ ПРОИЗВЕДЕНИЕАх, сердце женское, как оно беспечно! 22.05.10 - 21:54 Хотите чтобы ваше произведение или ваш любимый стишок появились здесь? добавьте его! |
Аннотация: В сборник известного советского писателя, лауреата Государственных премий СССР и РСФСР имени М. Горького, вошли четыре повести.
Для творчества Анатолия Иванова характерно обостренное отношение к социально-нравственным проблемам современности в ее нерасторжимом единстве с героической историей страны. Во всех этих произведениях высокие принципы социалистического гуманизма утверждаются в суровой и непримиримой борьбе со злом. --------------------------------------------- Анатолий Иванов Печаль полей (Повести) Жизнь на грешной земле Михаилу Александровичу Шолохову 1 Днем, едва холодное солнце покатилось вниз, на зареченских лугах и дальше, на убранных пашнях, начали ходить туманы, поднимаясь над заболоченными местами, низинками. К вечеру гнезда их густели, наливались холодом, разбухали все больше. И наконец беззвучно сомкнулись друг с другом. Мутная пелена над заречьем все тяжелела, ползла к реке, закрыла сперва противоположный берег, затем половину широкой, тихой, обессилевшей за знойное лето Оби, неотвратимо подступала все ближе к деревне, грозя залить ее, раздавить своей невесомой тяжестью. – Врешь, брат Татьян, – сказал Павел Демидов, по обыкновению сидя у стены своей мазанки и глядя через реку на тускнеющие зареченские дали. – Об чем ты это, пап? – спросил у Демидова восьмилетний приемный сын Гринька, заходя во двор. Посиневшими руками он держал облезлый школьный портфель. – Кто врет? – Туман-то! – кивнул Демидов в сторону Оби. – Ишь шельма. Гринька шмыгнул носом, потер под ним пальцем, подумал. – А как он врет? – Ну – грозит. Не чуешь? Они еще помолчали. Гринька – маленький, в огромной отцовской фуражке, в новой суконной тужурке, купленной только нынче перед школой в сельмаге. Демидов – сухой, тощий, угловатый какой-то, нескладный – остро торчали выставленные далеко вперед его колени, из-под толстой телогрейки остро выдавались плечи. Лет ему было уже за шестьдесят, он получал пенсию, но стариком назвать его было нельзя. Лицо он, хоть и редко, брил, вот и сегодня побрился, и крепкие, совсем не дряблые щеки поблескивали в неярком свете угасающего дня. – Чую, – сказал Гринька. – Чем густее туман к вечеру, тем утренник крепче будет. Ты всегда так говоришь. – Это так. А еще что чуешь? – Боле ничего. – А ты замри. Замри и слушай. Ну, чего слышишь? Гринька, старательно наморщив лоб, постоял без движения. – Ничего. Пес какой-то лает. – Балда. Сучка это лает. Бригадира Митрофана. Еще? – Вроде на задах грузовик проехал. Девчонки где-то, кажись, пищат. – Колхозного конюха Артамона дочка это повизгивает, Клавка-то. – Их там много хохочет, девок-то, – уточнил Гринька. – И Клавка там. Там она. А сейчас гармонея Леньки-тракториста запиликает. Дурак он, Ленька, гармонь у него дорогая, вся блестит, как в изморози, а играть не умеет. Так, будто лесину сырую пилит…. Так-то он парень ничего, и чуб ладный. Вскоре действительно донеслись тусклые, почти совсем задавленные расстоянием, нескладные звуки гармошки. – Ну вот. А он – грозит, – опять кивнул за реку, в сторону надвигающегося тумана, Демидов. – А что ему грозить? – все так же непонимающе спросил Гринька. – И кому? И как это он может грозить? – Балбес! – глаза Демидова сердито блеснули. – Ступай домой. Там картошки для тебя сварены. На подоконнике в крынке молоко… А я посижу тута еще. – Пап, ты только в магазин к Марьке Макшеевой не ходи, – попросил Гринька, как просила всегда Надежда, неродная Гринькина сестра, вот уже два года работающая в Маршанихе на лесоустроительной станции. И так же, как сестра, прибавил: – Не пей ты, пап, эту проклятую водку. – Сгинь, чтоб тя! – прикрикнул Демидов. – Сказано – тут посижу. Никуда не пойду. |
ИНТЕРЕСНОЕ О ЛИТЕРАТУРЕ
ТОП 20 КНИГ
ТОП 20 АВТОРОВ
| ||||||||||||
|