Первый налет :: Грекова Ирина
Страница: 2 из 2 | |||
| ||||||||||||||
| ||||||||||||||
КАТЕГОРИИ КНИГПОСЛЕДНИЕ ОТЗЫВЫ О КНИГАХМихаил (19.04.2017 - 06:11:11) Антихрист666 (18.04.2017 - 21:05:58) Ладно, теперь поспешили вы... (18.04.2017 - 20:50:34) Роман (18.04.2017 - 18:12:26) АНДРЕЙ (18.04.2017 - 16:42:55) СЛУЧАЙНОЕ ПРОИЗВЕДЕНИЕВосточная сказка 31.08.10 - 00:28 Хотите чтобы ваше произведение или ваш любимый стишок появились здесь? добавьте его! |
Говорят, деревня нужна для маскировки. Неужели поможет? Сомнительно. Вот и поперек зеленой крыши проложили широкую, песочно-желтую полосу. Будто бы поле и дорога. Кого может обмануть такая маскировка? Отсюда с балкона все это отлично видно, смешно и ярко, словно сверкает. А сам-то дом на что похож новый, красивый дом с огромными окнами? Его раскрасили, размалевали, как клоуна. На стенах изобразили целый поселок: домики, сараи, между ними деревья. Одно дерево - громадное, поваленное - тянется сразу через десять окон. Жильцам ведено даже кресты на окнах делать в цвет раскраске - чтобы не демаскировать. От разноцветных крестов, фальшивой деревни, шутовски размалеванного дома - хочешь не хочешь - возникает впечатление какой-то балаганной, несерьезной праздничности. Маскарад. А тут еще взбесившиеся ласточки так и ликуют, с визгом пронзая воздух.
Лиза клеила стекла и думала: "Последний день в Москве. Последний день дома. Где-то будет мой дом? И будет ли он у меня, дом? Завтра эшелон. Эвакуация женщин с детьми. Кто я такая? Женщина с детьми. Больше никто". Сколько лет уже не работала! Там, на Урале, придется. Ох, далеко Урал! Далеко и страшно. Никогда не была восточное Волги. Волга... Вода теплая, ласковая, бакены стоят, покачиваются... Будет ли у нее еще такая Волга? Нет, не будет, да сейчас это и неважно, были бы все живы, только были бы все живы. Да, работать придется там, на Урале. Трудно будет, отвыкла. А дети? Как с детьми будет? Подумать страшно. А тут еще эти тревоги, так и покатится сердце, словно с горы. Одна, совсем одна. Детям хорошо - они не понимают. А детям и правда было хорошо. Старшая, Оля, была рада, что из-за воздушных тревог ее не заставляют рано ложиться спать и можно читать сколько угодно - хоть до утра. Раньше ей редко-редко это позволяли. У них с мамой это называлось "свобода воли". Теперь - полная свобода воли. Это хорошо. Слово "война" для нее еще ничего не значило. Она знала песенку "Если завтра война" и была совершенно спокойна. Второй - Коля, по прозванию Колюней, тоже был доволен. Еще бы! Мама укладывает вещи, дома все перерыто, и откуда-то возникают необыкновенные игрушки. Это как день рождения. Месяца три назад - ужасно давно в куцей памяти Колюнея! - у него был день рождения, ему исполнилось два года, и все принесли ему подарки. Было ужасно хорошо, только немножко плохо, потому что от радости он не удержался. Никто его не бранил, только одна чужая тетя сказала: "Ай-яй-яй, а еще большой". Но Колюнею все-таки стыдно было вспомнить, и при мысли об этом он топал ножками. Теперь тоже было много игрушек, но он был большой и удерживался. Это были даже не игрушки, а настоящие взрослые вещи, но ими можно было играть. Он вытаскивал из кучи какую-нибудь вещь и спрашивал: "Мама, это тоже мне?" И она говорила: "Тебе, деточка". Он так упоенно играл, что даже ел невнимательно, а поесть любил. Когда раздавался сигнал воздушной тревоги, Колюней думал, что это тоже игра. Он радостно кричал: "Тьевога, тьевога!" - и беспрекословно позволял увести себя вниз, в бомбоубежище. "В убезися", - говорил он. Хорошо было и Грудному. У него было настоящее имя: Алеша, но все звали его просто Грудной. Это с тех пор, как мама привезла его из больницы, а Оля разочарованно сказала: "Оказывается, он грудной". - "А чего ты ждала?" - спросил Сережа. Грудной был великолепен. Он только что научился есть с ложечки манную кашу и при этом пускать пузыри. У него были большущие глаза, серые, с ярко-голубыми белками, и на лысой голове, на самом темечке, - один золотой локон. Пальчики у него были пестрые, белые с розовым, такие крошечные, такие отделанные, и на конце каждого пальчика - малюсенький перламутровый ноготь, размером не больше рыбьей чешуйки. Было жарко, и Грудного не заворачивали в пеленки. |
ИНТЕРЕСНОЕ О ЛИТЕРАТУРЕ
ТОП 20 КНИГ
ТОП 20 АВТОРОВ
| ||||||||||||
|