Полинька   ::   Чехов Антон Павлович

Насильно улыбаясь и с преувеличенной развязностью, приказчик быстро ведет Полиньку к корсетному отделению и прячет ее от публики за высокую пирамиду из коробок...

- Вам какой прикажете корсет? - громко спрашивает он и тут же шепчет: - Утрите глаза!

- Мне... мне в 48 сантиметров! Только, пожалуйста, она просила двойной с подкладкой... с настоящим китовым усом... Мне поговорить с вами нужно, Николай Тимофеич. Приходите нынче!

- О чем же говорить? Не о чем говорить.

- Вы один только... меня любите и, кроме вас, не с кем мне поговорить.

- Не камыш, не кости, а настоящий китовый ус... О чем же нам говорить? Говорить не о чем... Ведь пойдете сегодня с ним гулять?

- По... пойду.

- Ну, так о чем же тут говорить? Не поможешь разговорами... Влюблены ведь?

- Да... - шепчет нерешительно Полинька и из глаз ее брызжут крупные слезы.

- Какие же могут быть разговоры? - бормочет Николай Тимофеич, нервно пожимая плечами и бледнея.

Никаких разговоров и не нужно... Утрите глаза, вот и все. Я... я ничего не желаю...

В это время к пирамиде из коробок подходит высокий, тощий приказчик и говорит своей покупательнице:

- Не угодно ли, прекрасный эластик для подвязок, не останавливающий крови, признанный медициной...

Николай Тимофеич загораживает Полиньку и, стараясь скрыть ее и свое волнение, морщит лицо в улыбку и громко говорит:

- Есть два сорта кружев, сударыня! Бумажные и шелковые! Ориенталь, британские, валенсьен, кроше, торшон - это бумажные-с, а рококо, сутажет, камбре - это шелковые... Ради бога, утрите слезы! Сюда идут!

И видя, что слезы все еще текут, он продолжает еще громче:

- Испанские, рококо, сутажет, камбре... Чулки фильдекосовые, бумажные, шелковые...