Полярные зори   ::   Толстая Наталия

Соседи надоели, читать не хочется, проводник стучит ключом в дверь туалета: "Кончили, кончили!" Я стала листать газету, оставленную военнослужащими, и наткнулась на рубрику "Ищу знакомства":

"Днем деловой, вечером романтик. Ищу чистоплотную женщину с жилплощадью для нечастых встреч".

Вот подлец! А этот еще страшней:

"Сексуальный, педантичный. Мне 81 год, но выгляжу моложе. Цвет волос седой с лысиной. Ищу подвижную женщину с ч. юмора".

Наконец я решила: ткну пальцем вслепую. Вдруг это судьба.

"Официально не разведен. Люблю отдыхать в тишине, бродить по лесу, рыбалку. Ищу: возраст в пределах разумного, инициативную, любящую работу в огороде".

Зачем, зачем ты зовешь меня? Чтобы отдыхать в тишине, а меня - в огород? Да чтобы полола с инициативой? Пожалуй, я согласилась бы на капитана дальнего плавания. Кругосветного. И чтобы корабль, заходя в родной порт, стоял на рейде...

Конференция продолжалась два дня. Темы докладов у аспирантов были скромные, но по делу - "Повторы в письмах Курбского Грозному". А у профессоров глобальные, но ни о чем - "Национальные языки и мировая культура". Перед своим выступлением поволнуешься, а когда всё позади, испытаешь тихую радость. Докладчики оживляются потом, в кулуарах:

- Поедете в марте в Барселону?

- Дорого.

- А москвичам всё Сорос оплатил.

- Вот они пусть и едут, а мы с Авелем Исаевичем собираемся в Мышкин, на симпозиум по фольклору.

- Кто поедет в Музей полярной авиации? Записывайтесь у меня.

Еще предлагали съездить на атомную станцию, на выставку камней и на праздник Первого солнечного луча.

Нас, записавшихся на полярную авиацию, было всего трое - два участника ВОВ и я. Холодный автобус дернулся пару раз, мы покатили и через час свернули на узкую дорогу.

Автобус остановился. На обочине стояла толпа женщин в валенках. Самая старая сидела на коробке от стиральной машины Indesit.

- Демонстрацию устроили, - сказал наш шофер. - Денег им не платят, вот они и будут сейчас дорогу перекрывать.

Дальше пришлось идти пешком. Перед нами расстилался полуметровый снежный ковер, в котором не было ни тропинки, ни следов человека, только высокие ржавые столбы, и на каждом, как бы устремляясь ввысь, лежал на брюхе самолет. На самолетах было написано: "За ВКП(б)!". Мы двинулись по снегу к приземистому домику. Это и был Музей полярной авиации. Нам показалось, что дом необитаем. Нет, за большим столом сидели в пальто две миловидные женщины, директор и экскурсовод. Директор писала что-то в тетрадку, а экскурсовод вязала детскую кофточку. Она отложила вязание и повела нас по нетопленым комнатам. Мы послушно осмотрели стенды "Ленин и авиация" и "Политработа в эскадрильях". Потом пошли планшеты, шлемы и фотографии летчиков. Почти все они были низкорослые и весело улыбались.

Под стеклом лежал снимок - Герой Советского Союза Петров за чаем с супругой Раисой во время краткосрочного отпуска. Раиса в платье с плечиками кокетливо смотрит на мужа. На снимке была еще беззубая бабушка в платочке, очень похожая на самого Героя, но ее из-за малоценности не упомянули... Петров погиб через месяц после возвращения из отпуска, тогда же, в сорок втором году. Может быть, это его самолет скрипит сейчас на ветру, на ржавом столбе.

- Здесь вы видите раскопки следопытов. Ордена, медали и кости. Ордена, которые вы тут видите, муляжи. У нас был взлом, и все награды украли.

- А кости?

- Кости и черепа настоящие.

Мы вышли на улицу и вернулись к автобусу, ступая в следы, которые сами же проложили час назад. Мои попутчики смотрели в темное автобусное окно и впечатлениями не делились, а я сказала себе: всё. Ну не хотят больше люди ходить в военные музеи... И про блокаду слушать не хотят, и про сталинские лагеря - надоело. А личные переживания - всю родню посадили, и никто не вернулся - надо спрятать поглубже и никому не показывать.