Последняя битва свирепого Биллсона   ::   Вудхауз Пэлем Гринвел

Тот попятился, как корабль, гонимый ураганом. Здоровенный кулак обрушился на зубы мистера Томаса и решил бой. Песня его была спета. Мистер Томас мог бы выдержать даже взрыв динамита, но такой удар оказался ему не по силам! Он описал в воздухе полукруг, раскинул руки и упал на песок.

Публика взвыла и замолкла. Я снова услышал тревожный шепот Акриджа.

— Старина, — шептал он, и слова со свистом вылетали из его уст. — Негодяй Прэвин сбежал и унес с собою всю кассу!



V

Маленькая комната в доме номер семь по Керлионской улице казалась темной. Печаль Акриджа была так глубока, что затемняла свет ламп. Акридж обрушил на голову мистера Прэвина все ругательства, которые знал, и замолк. Я не пытался его утешать. Бывают в жизни минуты, когда утешения звучат, как насмешки.

— Я забыл еще об одном, — сказал Акридж, мрачно садясь на диван.

— О чем? — спросил я.

— О том, что Томас должен получить сорок фунтов стерлингов. К счастью, — тут в голосе его внезапно прозвучала оптимистическая нотка, — он не знает, где я живу. Я совсем об этом забыл. Хорошо, что я ушел домой прежде, чем он нашел меня.

— А вдруг Прэвин сказал ему твой адрес?

— Не думаю. Зачем бы он стал говорить?

— Вас хочет видеть какой-то джентльмен, — сказала старушка, входя в комнату.

Джентльмен явился. Это был тот самый человек, который ворвался в уборную Акриджа и сказал, что Томас уже на арене. Акридж застонал, и я догадался, что это антрепренер Томаса.

— Здесь мистер Прэвин? — спросил он.

— Его здесь нет, — сказал Акридж.

— Это неважно. Вы его компаньон. Я пришел за сорока фунтами.

Наступило мучительное молчание.

— Их нет.

— Кого нет?

— Денег. И Прэвина тоже. Он удрал.

Антрепренер Томаса нахмурил брови.

— Этот номер не пройдет, — сказал он металлическим голосом.

— Но, мой дорогой друг…

— Нет, этот номер не пройдет! Или платите деньги, или я сейчас позову полисмена.

— Но поймите же, друг…

— Какого дурака я свалял, что не взял этих денег вперед. Давайте деньги!

— Но я же говорю вам, что Прэвин удрал!

— Он действительно удрал, — подтвердил я.

— Это верно, мистер, — раздался голос у двери. — Я сам видел, как он удирал.

Это был Вильберфорс Биллсон. Он стоял в дверях, как бы неуверенный в том, можно ли ему войти. Вид у него был извиняющийся и робкий. На щеке его горел багровый синяк, а правый глаз был закрыт и не открывался.

Акридж яростно взглянул на него.

— Вы видели его? — простонал он. — Вы видели, как он удрал?

— Ы! — сказал мистер Биллсон. — Я видел, как он пересыпал все деньги в небольшой саквояжик и пустился бежать.

— Черт возьми! — вырвалось у меня. — Неужели вы не сообразили тогда, что он хочет эти деньги украсть?

— Ы! — согласился мистер Биллсон. — Я всегда знал, что он нечестивец и грешник.

— Идиот! Дубовая башка! — завопил Акридж. — Почему же вы не задержали его?

— Я не подумал об этом, — извиняясь, пролепетал мистер Биллсон.

Акридж истерически захохотал.

— Я только ударил его по лицу и отнял у него саквояжик.

Положив на стол небольшой саквояж, который при этом упоительно звякнул, мистер Биллсон направился к двери.

— Простите меня, господа, — робко сказал он, — я спешу. Я иду проповедовать святое Евангелие.