Повесть о благонравном мятежнике   ::   Латынина Юлия

И вот Цзи Дан предложил своему родственнику следующее:

— Почему бы тебе не сходить через десять дней в усадьбу Фань Гоуфу и не попросить отсрочить уплату долга всего на пять дней? Старый Фань, конечно, согласится. А ты, прямо из усадьбы, отправляйся в уездную управу и смело бей в барабан. Когда начальник Чжу Инсян выйдет, повалишься ему в ноги и скажешь следующее: «Фань Гоуфу поклоняется матушке Ушенлаому. Сегодня он обещал простить мне долг, если я вступлю в его секту». А в доказательство предъявишь бумагу, на которой записаны отрывки из баоцзюаней, которые будто бы дал тебе богач.

Лавочник испугался такого плана и спросил:

— Мыслимо ли, чтобы начальник уезда вот так, ни с того ни с сего поверил в такое дело? Говорят, он чиновник справедливый и честный, к тому же кто не снисходителен к богачам! А даже если он и поверит: старый Фань даст взятку, дело замнут, а наказан буду я.

— Глупости, — решительно сказал Цзи Дан, — в том-то и дело, что Чжу Инсян ненавидит этого богача, и не раз приговаривал: «Отчего это он так щедро дает в долг? Верно, за этим кроется мерзость!».

— Но откуда я возьму эти колдовские заклинания? — спросил лавочник.

— Не стоит беспокоиться, — возразил Цзи Дан, — я ведь как раз занимаюсь этим делом и спишу для тебя со свитков некоторые заклинания, вроде тех, которые позволяют оживить мертвое мясо или ловить рыбу без помощи крючков и сетей.

— А если меня будут пытать, — возразил Цуй Ань, — наверняка немало придется вынести!

— Ну, если тебе твоя шкура дороже тысячи лан, — возмутился сыщик, — тогда нечего и разговаривать. Конечно, придется немного потерпеть, однако я замолвлю словечко, чтобы тебя били несильно. Притом же раскрывшему это дело полагается награда, и я обещаю, что тебе перепадет не менее пятисот лан.

Словом, так они проговорили весь вечер, и в конце концов сыщик уломал Цуй Аня.

А все дело было в том, что Чжу Инсян, рассерженный медленным ходом расследования, уже не раз высказывал порицание сыщикам Цзи Дану и Ши Чжену, занимавшимся этим делом, и в конце концов установил для них предельный срок в десять дней.

В условленный день Цуй Ань, запасшись подарками, отправился в поместье Фань Гоуфу, наплел всякие небылицы о скором возвращении двоюродного брата и попросил отсрочить выплату долга всего на пять дней. Фань Гоуфу согласился. Цуй Ань переночевал в усадьбе. Утренние часы они провели в дружеской беседе, и Цуй Ань, в восторге от того, что все так хорошо удалось, поспешил в город. В рукаве его халата был спрятан небольшой свиток различными колдовскими заклинаниями.

Теперь надо сказать, что поместье Фаней отстояло от окружного города на сорок ли, и дойти пешком до уездной управы за один день было, конечно, нелегко, тем более что Цуй Ань вышел из поместья далеко после полудня. Племянник наставлял его, чтоб он непременно шел к самому начальнику, нигде не задерживаясь. Но Цуй Ань был полон самых мрачных мыслей относительно испытаний, ожидающих его в управе, непрестанно вздыхал и шел медленно. Нельзя сказать, чтоб земля так и горела под его ногами. Ведь управа — это такое место, в которое войти через восточные ворота гораздо легче, чем выйти через западные.

Словом, к вечеру он пришел в уездный городок Иньфу, расположенный на полдороге, и решил там заночевать. Он зашел в харчевню у городских ворот и попросил подать ему мяса и вина. Он пил одну чашку за другой, и готов был заплакать при мысли о мучениях, которые нынче должен вынести человек, решившийся не отдавать богачу свои деньги.

Когда ему принесли мясо, Цуй Ань уже основательно напился, и был в самом мрачном состоянии духа. Все в жизни доставляло ему огорчение.