Прекрасная Аза   ::   Лесков Николай Семенович

Иногда она приходила в свой бывший виноградник, под то самое дерево, на ветвях которого хотел удавиться избавленный ею незнакомец, и вспоминала его рассказ, и всегда находила, что не могла поступить иначе, как она поступила: пусть страдает она, но зато Ио и её старики спасены!.. Это радовало Азу и давало ей силу терпеть её унижение; но в другие минуты она была близка к отчаянию и готова была броситься в Нил. Тогда она садилась над кручей на красном, как огустелый ком крови, песчаном холме и размышляла о том: неизбежно ли так всегда должно быть, чтобы добрые были между грязью и калёными угольями?

Или будь безучастен к горю людскому, или утони в горе сам? Третий выбор - плетись между грязью и углём. Для чего же тогда нашим сердцам дано знать сострадание? Или небо жестоко? Зачем оттуда никто не сойдёт и не укажет, как людям сделать жизнь свою лучше, чтоб отверженных не было и чтоб не было гордых, пресыщенных и нищих? О, если б снизошёл оттуда такой великий учитель! если был бы такой человек, как бы она, бедная Аза, хотела рыдать у его ног и во всю жизнь исполнять всё, что он ей прикажет.

В таком настроении Аза однажды тихо брела вдоль берега Нила по уединённому месту и не встречала сегодня даже буйных мореходцев. Она уже два дня не ела и чувствовала мучительный голод. В глазах у Азы мутилось. Она подошла к реке и нагнулась, чтобы напиться, но сейчас же отскочила в испуге: так самой ей показалось страшно её изнурённое лицо с померкнувшим взглядом. А так недавно ещё никто не решался её иначе назвать, как "прекрасная Аза".

- О, я понимаю теперь, что это значит. Я уже больше не "прекрасная Аза" - я страшна даже самым потерянным людям! Голод приблизился, мучительный голод... но я не ропщу... Я посылаю последний привет мой небу, которое внушило мне решенье любить других больше себя, и с тем умираю!

Она бросилась к реке, чтобы утонуть, и непременно бы исполнила это, но её неожиданно кто-то удержал за плечо, и она, оглянувшись, увидала перед собою пожилого человека, скромного вида и в чужестранной одежде.

Аза приняла его за одного из чужестранцев, приходящих на это место с целями, о которых ей было известно, и сказала ему:

- Оставь меня в покое: я не хочу идти сегодня с тобою.

Но чужеземец не отошёл, а взглянул на неё ласково и сказал ей:

- Напрасно думаешь, сестра моя, что я был намерен сказать тебе что-либо дурное. Мне показалось, что ты в каком-то боренье с собою.

- Да; я вынимаю ноги из грязи и хочу ступить на горячие уголья. Это требует силы.

- Ты очень слаба.

- Я два дня не ела.

- Так ешь же скорее: со мною есть хлеб и печёная рыба.

Чужеземец поспешно перебросил из-за спины холщовую сумку и подал Азе рыбу, и хлеб, и флягу воды, стращенной с вином.

Аза стала есть, запивая глотками воды, стращенной с вином, а когда первый мучительный голод её был утолён, она повела глазами на незнакомца и тихо сказала:

- Нехорошо, что я ем твою пищу, ты путешествуешь, и тебе нужен запас для себя.

- Не беспокойся, сестра, я могу потерпеть, и поверь, что терпеть гораздо отрадней, чем видеть терпящих.

Аза вздрогнула.

- Чужестранец! - сказала она, - ты меня накормил и хорошо говоришь... но зачем ты два раза уже назвал меня своею сестрою? Разве не понимаешь ты, кто я такая?

- Ты такое ж создание бога, как я, и сестра мне. Какое мне дело, чем житейское горе и жестокость людей тебя теперь сделали.

Аза вперила в него свои глаза, опять засверкавшие бывалым огнём, и вскричала:

- Ты жжёшь меня своими словами: ты, быть может, посланник богов?

Я такой же простой человек, как и ты, но все мы посланы сюда богом, чтобы оказать друг другу любовь и помогать друг другу в горе.

- Но если ты простой человек, то кто научил тебя так говорить, что сердце моё горит и трепещет?

- Сядем здесь вместе, и я расскажу тебе, кто научил меня так говорить.

Несчастная Аза ещё больше смутилась.