Притча о бумажном змее   ::   Гуэрра Тонино

Остается лишь Исфандар. Он советует приятелю уйти с ними, но Усман никак не может решиться. Ему и страшно, и жалко оставить своего змея. Исфандар бросается прочь и исчезает вместе с другими детьми. Усман один. Он один в пустыне, над которой уже сгущаются сумерки. А вой слышится снова, совсем близко. Вокруг кусты, крупные шары колючек. Внезапно один из них сдвигается с места.

Усман бросается на землю и лежит затаив дыхание. Однако, набравшись смелости, поднимает голову и глядит, что за зверь скрывается за колючкой. Из-за шара появляется голова, довольно большая, раскосые, как у монгола, глаза, смеющийся рот. Усман вскакивает на ноги и бежит навстречу странному существу. Он его прекрасно знает: это местный дурачок - парень лет двадцати трех, неуклюжий, вечно улыбающийся, с сумкой в руке. Усману хочется выругать его, может, даже запустить чем-нибудь ему в физиономию, но вместо этого он разражается смехом, вместе с которым уходит весь его страх. Дурачок подходит ближе и спрашивает с болезненным любопытством:

- Г-г-где? - Он явно имеет в виду бумажного змея.

- Его не видно. Но он там, наверху, - отвечает Усман, довольный, что может подразнить дурачка. Потом добавляет, показывая на сумку: - Что у тебя там?

- Ни-ни, ни-чего.

Он заикается, порой и не разберешь, что говорит.

- Как это ничего? Она ведь полная!

Дурачок смеется и протягивает Усману сумку; раскрыв ее, тот радостно кричит:

- Шпагат!

Он достает один клубок и привязывает его конец к нити, уходящей вверх. Потом постепенно разматывает моток. Дурачок отупело следит за его движениями, что-то лопочет, хлопает в ладоши по мере того, как шпагат все быстрее поднимается в небо. Несколько мгновений, и моток кончился. Усман повторяет операцию с другим мотком. Дурачок тянет руку к Усману:

- Д-д-дай м-м-мне попробовать.

Усман в нерешительности: и хотелось бы доставить удовольствие дурачку, но он ему не доверяет.

- Только смотри не упусти.

Дурачок быстро и согласно кивает, и Усман, еще немного поколебавшись, наконец сдается. Однако для верности все-таки привязывает конец шпагата к руке дурачка, который, как только почувствовал в руке змея, начинает скакать от радости, поднимая и опуская руку. Потом припускается бежать. Он счастлив. Но от этих судорожных прыжков узел, затянутый Усманом, распускается, и змей оказывается на свободе. Моток в мгновение ока исчезает, и напрасны попытки обоих ухватить его конец. Усман видит, как нить улетает вдаль почти над самой землей, как будто последний порыв ветра прижимает ее книзу. В отчаянии он катается по земле. Рыдания сотрясают его детское тело. Дурачок, онемев, смотрит на него, а затем тоже бросается наземь и начинает с силой биться головой о песок. Через несколько секунд весь лоб у него в крови. Тогда Усман встает, подходит к дурачку, пытаясь его успокоить.

- Ладно тебе! Это я виноват...

Внимание обоих привлекает нечто движущееся по направлению к ним. В нескольких шагах останавливается собака. Это, несомненно, бродячий пес: шерсть его всклочена и грязна, но глаза ясные, живые. Усман смотрит на пса, и тот принимается лаять, негромко, но настойчиво. Затем он поворачивает обратно, однако тут же вновь останавливается и лает. Ясно, что он зовет Усмана последовать за собой. Мальчик колеблется. Тогда пес подходит к нему, лижет ногу. И снова отбегает. Усман наконец решился: идет за псом. Дурачок по-прежнему лежит, уткнувшись лицом в песок. Он окончательно успокоился и заснул. Пес и Усман долго бредут по пустыне. Подходят к подножию башни, которая сурово и властно возвышается над песками.

Вокруг почти ничего не видно, потому что воздух уже запорошила ночь, и башня внушает страх. Она кажется необитаемой. Но пес уверенно бежит вперед.