Пространство мертвых дорог   ::   Берроуз Уильям С.

Отблески костра на лицах индейцев, поглощающих аппетитное темное мясо странствующего голубя 7 . Он нежно поглаживает хрупкий обсидиановый наконечник… неужели они ломались, словно пчелиные жала, после каждого попадания? – размышляет он. (Бизоновый стейк поджаривается на вертеле.) Кто-то же изготовил эти наконечники. Давным-давно на земле жил их создатель. И эти наконечники – не более чем доказательство его существования. К живым существам тоже можно относиться как к изделиям, созданным с определенной целью. А значит, вероятно, был создатель и у изделия, именуемого «человек». Допустим, попавшему в беду космическому страннику потребовалась специальная капсула, чтобы продолжить свое путешествие, и с этой целью он сотворил человека? А потом умер, так им и не воспользовавшись? Или спасся каким-то иным способом? И теперь это изделие, созданное для неведомой и позабытой цели, имеет не больше смысла и значения, чем этот наконечник стрелы без древка и лука, без крепкой руки и меткого глаза. А еще возможно, что человеческое изделие было последним козырем творца в партии, проигранной им много-много световых лет тому назад. Холодок космической бездны.

Ким собирает дрова для костра. На небо высыпают звезды. Вот ковш Большой Медведицы. Отец Кима показывает ему Бетельгейзе в ночном небе над Сент-Луисом… запах цветов в саду. Серое лицо отца па подушке.

Кто мы – куклы на нитках, а кукольщик наш – небосвод.

Он в большом балагане своем представленье ведет.

Он извлекает обсидиановый наконечник, древко и лук из пустоты. Стоит убрать из картины руку и глаз, и ты их больше не увидишь… холодок… как все хрупко… дрожит и собирает дрова. Вот их уже не видно. Рабьи Боги на тверди небесной. Он вспоминает последние слова отца:

«Держись подальше от попов, сынок. Нет у них никаких ключей. Все, что они тебе могут дать, – это ключи от сральника, а не от Царствия Божия. А еще поклянись мне, что никогда не будешь носить жетон блюстителя порядка».

Он сейчас на ковре бытия нас попрыгать заставит,

А потом в свой сундук одного за другим уберет 8 .

Старые игрушки, оловянные солдатики, покрытые ржавчиной, заполняющие пустоты в космосе.

Ржавые жестянки… глиняные черепки… ящики от патронов… наконечники стрел… шприц для подкожных впрыскиваний поблескивает на солнце.

Лошадь – это такая же часть Запада, как и ландшафт, но Ким так и не стал хорошим наездником. Сначала он пытался установить со своим конем телепатическую связь, но тот ненавидел хозяина и пытался убить его при первой возможности. Он вставал на дыбы, как только Ким оказывался в седле, или устремлялся галопом под дерево с низко висящими ветвями. Старые конские хитрости.

Он попытался обучить телепатии одного рыжевато-чалого коня при помощи тяжелого арапника и хитроумного электронного устройства, но Рыжик (так Ким окрестил скакуна) словно взбесился, и Ким поклялся, что никогда больше на шаг к лошадям не подойдет. Ему претили их истеричность, злобное упрямство и ужасные желтые зубы.

«Перестрелка перед салуном «Мертвый Осел», неподвижный полуденный зной, пыльные улицы, ведущие из ниоткуда в никуда, свинец, свистящий над полем боя, мой верный конек со мной рядом, и вдруг он ни с того ни сего лягает меня. Я падаю, переворачиваюсь и всаживаю скотине пулю между ребер. Конь визжит, как баба, плюется кровью, нули, летающие кругом, не могут попасть в меня из-за вставшего на дыбы коня, конь подставляется под пули, и мои противники палят в коня, давая мне возможность перестрелять их всех поодиночке, спокойно, уверенно, как по маслу. А без масла во времена револьверов с бойком нельзя было никак.