Роза алхимии   ::   Йейтс Уильям Батлер

Аннотация: Уильям Батлер Йейтс стал первым Нобелевским лауреатом среди ирландцев вообще и ирландских литераторов в частности, что целиком справедливо, – знаменитая Британская энциклопедия и по сей день считает Йейтса одним из величайших англоязычных поэтов XX столетия.

Меньше известен русскому читателю другой Йейтс – страстный романтик и почитатель дохристианской кельтской старины, в которой он видел основу духовного возрождения Ирландии, раздираемой противоречиями между католическим и протестантским вероучениями. Языческое прошлое Ирландии привлекало Йейтса еще и стихийной близостью к сверхъестественному, неуловимыми моментами интуитивного приобщения к гармонии природы. Эти очаровательные легенды, где грань между древнеирландским бытом и волшебным миром домовых, фей, эльфов порой оказывается совершенно неразличимой, – настоящий подарок для тех, кто привык считать прозу одной из форм поэзии, пронизывающей своим дыханием все земное существование человека.

---------------------------------------------

Уильям Батлер Йейтс

Роза алхимии

Сколь благословен и счастлив познавший таинства богов, освятивший жизнь свою и очистивший душу, справляющий оргии на горах, блюдя святую чистоту.



Еврипид [1]

I

Тому уже больше десяти лет, как мне довелось в последний раз встретить Майкла Робартиса [2] . Что до его друзей и собратьев по изысканиям, – та наша встреча была первой и последней. Мне суждено было стать свидетелем трагического их конца и пережить немало странного, и все это столь изменило меня, что писания мои утратили былую ясность, стали темны и невразумительны, а сам я едва ли не уподобился нравом св. Доминику. Я только что опубликовал Rosa Alchemica, небольшую работу об алхимиках, манерой своей несколько напоминающую сочинения сэра Томаса Брауна [3] , и получил множество писем от поклонников тайных наук, укоряющих меня за "робость", ибо они не могли поверить, что столь явное сочувствие их вере есть лишь сочувствие художника, которое сродни жалости, – сочувствие ко всему, что воспламеняет из века в век сердца человеческие. В ходе своих изысканий я обнаружил, что исповедуемая ими доктрина – вовсе не химическая фантазия, а целостная философия, охватывающая мироздание, стихии и человека; и если они стремились получить золото из неблагородных металлов, то для них это было лишь частью великой трансмутации, преображающей все сущее в божественную непреходящую субстанцию; постигнув это, я смог превратить свою книжицу в прихотливую грезу, повествующую о преображении жизни в искусство и в плач, что вызван безмерным стремлением достичь мироздания, состоящего из чистых сущностей.

Предаваясь мечтам о написанной книге, я сидел у себя дома, в старой части Дублина; благодаря моим предкам, игравшим не последнюю роль в политике города и водившим дружбу со знаменитыми людьми минувшей эпохи, дом этот стал чем-то вроде городской достопримечательности; я сидел, чувствуя непривычное умиротворение, ибо наконец-то воплотил давно лелеемый замысел и превратил мои комнаты в выражение столь любимой доктрины.