Русские лгуны   ::   Писемский Алексей

- Не угодно ли? - сказал он, показывая ему другой рукой на стоявшие два стула.

Молодой человек повиновался, и оба они уселись.

- Хорошенькое зальцо!.. - начал Антон Федотыч, недоумевая еще, в которую сторону ему хватить.

- Да, но паркет нехорош! - заметил молодой человек.

- Очень нехорош! - подхватил радостно Антон Федотыч: слова эти прямо навели его на тему. - А все ведь, ей-богу, дворянство наше! Я предлагал им мой дом, ничего бы с них не взял - ездите, танцуйте; ну, а паркет у меня такой, что и в московском дворянском собрании, пожалуй, такого нет.

- Это ваш дом на Ивановской-то? - заметил ему насмешливо его собеседник.

- Да, на Ивановской! - отвечал Антон Федотыч с замечательным хладнокровием.

- Зачем же там паркет? И дом-то весь развалился.

- Случай!.. - отвечал Антон Федотыч, делая вид, что как бы не слыхал последнего замечания. - Приехал я раз в Москву, и так как у меня всегда есть свободные деньги, я люблю, знаете, шляться по разным этим аукционам (Антон Федотыч в жизнь свою не бывал ни на одном аукционе и даже хорошенько не знал, как это там делается), только раз вдруг объявляют паркет: там дал кто-то какую-то цену, я дал рубль больше, третий сказал еще рубль, я говорю два - за мной и остался. Черт знает, зачем и для чего купил паркет!.. Ведут меня показывать; вижу: целая комната завалена какими-то деревянными кусочками. Делать, однако, нечего: велел я своему человеку купить ящиков, собрали мы с ним всю эту дрянь, повезли восвояси... Дом у меня тогда только еще отстраивался. Дай-ка, думаю, не будет ли чего-нибудь из моего паркета? Призываю я мастера. "Можешь ли, говорю, братец, собрать все это?" "Могу-с!" - говорит... - "Ну, начинай с богом!" Только вижу, он работает день, другой... Меня любопытство взяло; иду к нему. "Что же, говорю, братец?" - "Да, батюшка, говорит, извольте посмотреть, какая штука выходит!" Смотрю я: все это уж у него разложено, и как бы на самой превосходнейшей картине изображено бородинское сражение... Лица всех известных генералов как живые; все это, знаете, выделано из дерева. "Батюшка, - говорит паркетник, мне за такой паркет рядной цены взять нельзя". - "Да бери, говорю, братец, что хочешь, только увековечь ты мне это сокровище".

- До сих пор так с генералами и стоит? - спросил Коробов, нисколько, по-видимому, не удивленный рассказом Антона Федотыча.

- До сих пор с генералами! - отвечал тот.

- Так как же по генеральским-то лицам танцевать и ходить ногами неловко!

- Очень неловко! - засмеялся Антон Федотыч.

Молодой человек между тем придал как бы мыслящее выражение своему лицу, потом тряхнул кудрями и начал:

- У меня в Петербурге тоже были всегда свободные деньги, и я раз тоже на аукционе купил для маменьки часы; оказалось потом, что они с будильником...

- Бывает, с такой, знаете, особенной машиной! - подтвердил Антон Федотыч и показал даже рукою как бы некоторое подобие машины.

- Да дело не в машине, а в том, что часы будили в восемь часов, именно когда маменька привыкла вставать.

- Скажите! - произнес Антон Федотыч с некоторой дозой внимания.

- И это ничего! Но они будили не шумом, как будят обыкновенные часы, а выкрикивали человеческим голосом: "Вставайте!.. Вставайте!.."

- Скажите! - произнес опять Антон Федотыч, возвысив на значительное число нот свое внимание и даже показывая некоторое удивление.

- И это еще ничего! - доколачивал его молодой человек. - Будильник прибавлял: "Вставайте, Клеопатра Григорьевна!" - имя мамаши выговаривал.

- Да, это приятно! - заметил Антон Федотыч, как-то насильственно улыбаясь.

Он поставлен был в странное положение. Весь его ум и соображение как бы подернулись каким-то туманом. В молодом человеке он видел точно двойника своего, который мог совершенно то же делать, что и он делал.

- Вы вот справедливо сказали, - начал он после некоторого раздумья, дом у меня точно что здесь стар.