Рыцари церкви. Кто они? Очерки об истории и современной деятельности католических орденов   ::   Печников Борислав Алексеевич

…Оставим на некоторое время преемника князя апостолов и толпу на клермонской равнине и обратимся к обстоятельствам, приведшим к тому, что сам патриарх Запада, перевалив через заснеженные уже Альпы, спустился к своей пастве и явился во Францию, дабы блеснуть горячей филиппикой против «неверных» или, как он их здесь нарёк, «язычников» и призвать «верных» к крестовым походам.

Ещё до страстного, граничащего с истерическим обращения папы духовенство стало призывать всех добрых христиан к походу на Восток с целью «освобождения Гроба Господня» и захвата Палестины и Сирии, и в первую очередь – завоевания Иерусалима, бывшего в ту пору в руках приверженцев аллаха и пророка его Магомета, где, по евангельским преданиям, в скале был погребён Иисус Христос и откуда он вознёсся на небеса.

Действительные же причины столь энергичной поддержки папой идеи похода западноевропейских рыцарей на Восток были весьма прозаическими: о сказочных богатствах Востока в Европе давно уже ходили легенды, подогревавшиеся рассказами многочисленных паломников и купцов о виданных ими в Византии, Палестине и Сирии молочных реках и кисельных берегах.

Словом, в этом случае оправдался принцип: кто хочет действовать, тот ищет повод, а не причину. Почва была подготовлена. Необходимый импульс был дан в Клермоне.

– Пусть выступят против неверных, – вещал Урбан, – пусть двинутся на бой те, кто злонамеренно привык вести войну даже против единоверцев и расточать обильную добычу. Да станут отныне воинами Христа те, кто раньше были грабителями. Пусть справедливо бьются теперь против варваров те, кто в былые времена сражался против братьев и сородичей. Пусть увенчает двойная честь тех, кто не щадил себя в ущерб своей плоти и души. Те, кто здесь горестны и бедны, там будут радостны и богаты. Здесь – враги Господа, там же станут ему друзьями…

– Здесь, на Западе, – голос Урбана вновь зазвучал мощно и торжественно, – земля, не обильная богатством. Там же, на Востоке, она течёт мёдом и млеком, а Иерусалим – это пуп земель, земля плодоноснейшая по сравнению со всеми остальными, она словно второй рай…

– Так хочет бог! – не дала договорить папе толпа. «Теперь ещё немного ужасов, и дело останется за малым», – пронеслось в голове Урбана.

– От пределов иерусалимских и из града Константинополя пришло к нам важное известие, что народ персидского царства, иноземное племя, чуждое богу, вторгся в земли этих христиан, опустошил их мечом, грабежами, огнём, самих же их частью увёл в свой край в полон, частью же погубил постыдным умерщвлением, а церкви божии либо срыл до основания, либо приспособил для своих обрядов.

– Они, – вскричал папа, – опрокидывают алтари, оскверняя их своими испражнениями, обрезают христиан и обрезанные части кидают в алтари или крещальни. Что же сказать о невыразимом бесчестии, которому подвергаются женщины, о чём говорить хуже, нежели умалчивать?..

– Смерть неверным! Освободим гроб Господень! Веди нас, святой отец! – исходила праведным гневом толпа. Истины ради необходимо сказать, что неизвестно в точности, такова ли на самом деле была речь наместника Христа. Хронисты тех времён пересказывают выступление Урбана по-разному. Нам же кажется, что можно если не в деталях, то по существу верить и Фульхерию Шартрскому, и второму летописцу – Роберу Реймсскому, свидетельства которых автор взял за основу.

Что бы там ни было, но уже ранней весной 1096 г. войска крестоносцев выступили в поход. Их путеводной звездой стал Святой город – Иерусалим.

Мечи обнажив, рыскают франки по городу.

Они никого не щадят, даже тех, о пощаде кто молит…

Падал неверных народ под ударами их, как

Падают жёлуди с дуба гнилые, когда

Ветви его трясут.

Именно в такие строки облёк средневековый поэт рассказ о взятии Иерусалима крестоносцами в 1099 г. и о тех бесчинствах, которые творили «рыцари церкви» на Святой земле.

Период крестовых походов длился без малого двести лет – с конца XI до последней трети XIII в.