Сердце в гипсе   ::   Грохоля Катажина

Больше всего мне понравилась третья, но у Адама начался приступ хохота, и нам пришлось уйти. Всю дорогу он мне растолковывал, что седан — тип кузова легковушки, а хэтчбэк — это модель любой марки со срезанным задом. Потом он долго говорил о лошадях, то есть лошадиных силах, и о том, как они соотносятся с объемом, мощностью, ABS, ASR, ESP и так далее. Меня это ничуть не занимало. Я до сих пор считаю, что в машине всего важнее цвет.

В конечном счете мы с Евой осели в кафе. Квартиру она снимала, машина принадлежала ей, шмотки — мать честная! Полная финансовая независимость! А мне Адам выдавал деньги на оплату счетов, впрочем, это еще настоящее счастье. Я была заинтригована: что же это за работа, ведь не на редакторскую же зарплату она живет! Ева сказала, что уровень ее жизни — результат выгодного размещения денег, она расплатилась с долгами и подумывает внести первый взнос за квартиру. Затем взглянула на меня и предложила:

— Если хочешь, могу и тебя приобщить.

Само собой, я совершенно ничего не хотела. Мне хватало того, что у меня есть. Я наслышана о финансовых пирамидах и прибыльных вложениях, за которые потом расплачиваешься годами. Я не законченная идиотка. Но Ева клялась, что это не какой-нибудь «чудотворный сетевой маркетинг» и тем более не пирамида, а просто у нее оказался знакомый маклер в Берлине. Он умел инвестировать.

Адам, несомненно, был бы против таких чудес. Он реально смотрит на вещи. Но сегодня я встречусь с Ос-тапко, раз уж собралась в Варшаву, — мне это не повредит. Приятно взглянуть на человека, которому в жизни повезло...

В редакцию я приехала в час дня. И обнаружила, что записную книжку с телефонами забыла дома, когда искала билет на электричку и содержимое сумочки вытряхнула на стол. Но обратно положила не все. Позвонила домой. Надо до двух связаться с Остапко! От этого зависит моя будущая жизнь!

Ах, какой обворожительный голос у моего Голубого! Я бросила взгляд на дверь кабинета и прошептала в телефонную трубку:

— Найди мне Остапко.

Адам ответил:

— Ее нет.

Я тихо:

— Она лежит на столе.

Адам — мне:

— Ты меня переоцениваешь. Честное слово, на столе нет.

— Записная книжка, — уточнила я.

— Нашел! — удивился мой милый.

Идиот. Ведь я говорила, что она на столе. В течение минуты в трубке слышен был только шелест страниц.

— На букву «О» нет.

Я согласилась:

— Конечно, на «О» не может быть.

Не настолько же я ненормальная, чтобы малознакомого человека, которому звонила всего раз по какому-то очень срочному делу, воткнуть на «О», где и так все забито знакомыми, начинающимися с этой буквы.

Адам:

— Где она может быть?

Вполне логично, что мама записана на «М», отец на «К» — канцелярия, брат на «С», потому что там живет, сантехник на «В», как «вода», «водопровод» на «П» — проект. Педикюр у меня либо под литерой «Н» — «ноги», либо «Г» — Госька, либо на «М» — Малгося, либо на «К» — косметический салон — не помню точно, да и какое это имеет значение, если я его сразу же нахожу; горгаз на «X», потому что там было много пустого места. Значит, Остапко могла быть на «X» или на странице «Прочее».

Адам попросил меня позвонить минут через десять, когда он, возможно, сумеет прочитать мою книжку с телефонами и познакомиться с моим необычайно трогательным стилем ведения записей.

Я не хотела, чтобы он читал все! Но мне позарез нужен телефон Остапко. Я положила трубку и засекла время. Мой мозг крутился на ускоренных оборотах. Остапко работала когда-то в газете «Утренний экспресс», так что может быть на «У». Или на «Г» — «газета», или на «Р» — «редакции». Хотя на самом деле я познакомилась с ней через Агнешку, значит, может оказаться на «А». Хотя Агнешка у меня не на «А», а на «Г» — Гшеська. И Остапко тоже может быть на «Г». Даже вполне вероятно.