Северная повесть :: Паустовский Константин Георгиевич
Страница: 4 из 51 | |||
| ||||||||||||||
| ||||||||||||||
КАТЕГОРИИ КНИГПОСЛЕДНИЕ ОТЗЫВЫ О КНИГАХМихаил (19.04.2017 - 06:11:11) Антихрист666 (18.04.2017 - 21:05:58) Ладно, теперь поспешили вы... (18.04.2017 - 20:50:34) Роман (18.04.2017 - 18:12:26) АНДРЕЙ (18.04.2017 - 16:42:55) СЛУЧАЙНОЕ ПРОИЗВЕДЕНИЕРазвратница! Как ты влечёшь к себе, как манишь, как изощрённо соблазняешь, 19.08.10 - 14:53 Хотите чтобы ваше произведение или ваш любимый стишок появились здесь? добавьте его! |
Водка разлилась по грязному мундиру.
Офицер вздохнул, открыл глаза, увидел Тихонова и порывисто сел. – Солдат? – спросил он и схватился рукой за грудь. – Куда мы вышли, служивый? – Аландские острова, ваше благородие, – ответил Тихонов. – Разрешите спросить – откуда идете и по какой надобности? Офицер усмехнулся. – Идем мы, – ответил он медленно, – из самого Петербурга. В Швецию. А надобность у нас простая, братец: спасаемся от царской петли. Понял? – Так точно, понял, ваше благородие. – Что же ты думаешь делать? Тихонов молчал. Он вытер нос мокрым рукавом шинели и долго мигал воспаленными от ветра глазами. – Ну? – спросил офицер. – Ваше благородие, – умоляюще сказал Тихонов, – здесь все доподлинно известно, караулы стоят по всем островам. Все равно не пройдете. – Что вам известно? – Насчет бунта. Прапорщик Бестужев нам объяснял. Тихонов помолчал, помялся и спросил: – Разрешите узнать, ваше благородие: был ли в деле лейб-гвардии Московский полк? – Был. На стороне мятежников. Его расстреляли картечью. Тихонов сел на корточки около печки и задумался. – Эх, беда, беда! – сказал он, ворочая в печке дрова. – Брат мой младший в том полку служил. Неужто убили? – Свободно, – ответил матрос. – Их в Неве сколько утопили, московцев, – не счесть! – Слушай, солдат… – сказал офицер. Тихонов сидел все так же, уставившись на огонь. – Подымались мы за правое дело. За вольность народную, за счастливую солдатскую долю. Царь Николай – тиран. Он слезами затопит Россию; засечет ее насмерть. Наше дело проиграно, но семена брошены и взойдут. Не ты, так внуки твои увидят бесслезную жизнь и нас за нее поблагодарят. Понял? – Понял, ваше благородие, – глухо сказал Тихонов. – Что ни делай, а правду в кандалы не забьешь. Офицер встал, запахнул плащ и надел простую крестьянскую меховую шапку. Несмотря на жару в сторожке, в лице офицера не было ни кровинки. Он крепко взялся дрожащей левой рукой за стол и сказал матросу: – Ну, Пахомыч, пойдем. Ночь еще долгая, до света успеем отойти на пять выстрелов от островов. Места здесь опасные. – Поесть бы вам надо, Николай Иваныч, – сказал матрос. – Лица на вас нету. Офицер махнул рукой и нетвердо пошел к двери. Матрос пошел за ним следом. Тихонов вскочил. – Стой, ваше благородие! – закричал Тихонов отчаянным голосом и бросился к офицеру. Тот быстро обернулся. Матрос схватил Тихонова за руки. – Пусти! – крикнул Тихонов и вырвался; слезы текли по его обветренному растерянному лицу. Трясущимися руками Тихонов начал развязывать свою солдатскую сумку, оборвал ремешки и вытащил краюху черного хлеба и кусок сала, завернутый в чистую тряпку. – Возьми, ваше благородие, – сказал он, задыхаясь, и сунул хлеб и сало офицеру. – Возьми от всего солдатского сердца. Не обижайся. Тихонов упал на колени и поклонился офицеру в ноги. – Что ты, что ты! – растерянно сказал офицер и начал подымать Тихонова. – Разве можно? Встань. Тихонов тяжело поднялся. Офицер притянул его к себе, и они поцеловались. Матрос похлопал Тихонова по плечу: – Ну, прощай, служба!… Помни! Они вышли. Тихонов стоял у дверей. Ружье его валялось на полу около печки. Старый швед судорожно мял рукой небритую щеку. Тихонов обернулся к нему, прижал заскорузлый палец к губам и погрозил большим кулаком. Швед радостно закивал – очевидно, понял. Гулкий и близкий выстрел ударил в темноте. За ним – второй, третий, и хриплый голос закричал совсем близко: – Часовой! Тихонов узнал голос полкового командира. Раз в неделю Киселев проверял по ночам караулы. Тихонов не двинулся с места, только быстро оправил шинель. Дверь распахнулась. Нагнув голову, через высокий порог переступил Киселев. За ним следом шел Мерк. |
ИНТЕРЕСНОЕ О ЛИТЕРАТУРЕ
ТОП 20 КНИГ
ТОП 20 АВТОРОВ
| ||||||||||||
|