Шорник :: Можаев Борис Андреевич
Страница: 2 из 4 | |||
| ||||||||||||||
| ||||||||||||||
КАТЕГОРИИ КНИГПОСЛЕДНИЕ ОТЗЫВЫ О КНИГАХМихаил (19.04.2017 - 06:11:11) Антихрист666 (18.04.2017 - 21:05:58) Ладно, теперь поспешили вы... (18.04.2017 - 20:50:34) Роман (18.04.2017 - 18:12:26) АНДРЕЙ (18.04.2017 - 16:42:55) СЛУЧАЙНОЕ ПРОИЗВЕДЕНИЕН. Де Бюрон \" Дорогой, ты меня слушаешь? Тогда повтори, что я сейчас сказала!\" Безумно смешная, ироничная, с тонким французким юмором книга. Писательница описывает все прелести и нюансы простой семейной жизни. Получила огромное удовольствие! 09.09.10 - 08:52 Хотите чтобы ваше произведение или ваш любимый стишок появились здесь? добавьте его! |
В маленьком и тесном доме приезжих этот столичный гость, низенький, плотный, с тугими розовыми щеками, в начищенных ботиночках, в сером мохнатом пальто с поднятым воротником (время было осеннее, морозное), стоял у порога, растерянно и жалобно спрашивал:
– Простите, а где же тут уборная? – Уборная на том конце села, – отвечал Евсей Петрович. Он сидел за столом на месте дежурной и читал газету. Уборщица, она же и дежурная дома приезжих, жена его Прасковья Павловна, ушла домой доить корову. Евсей Петрович остался за нее. – Как это на том конце? – изумился агитатор. – Ну, возле мэтээс… Бывшего райкома то есть, – пояснил Евсей Петрович. – Там и уборная есть. А здесь она повалилась в прошлом годе. Доски мужики растащили на дрова. – Не может быть?! – лектор все еще недвижно стоял у порога. – Район у нас закрыли. Теперь кто же ее поставит? – терпеливо втолковывал ему Евсей Петрович. – А далеко это – на том конце? – Да версты две будет… Евсей Петрович снова взялся за газету. Просидел я возле него в доме приезжих почти полдня. На все мои просьбы открыть библиотеку он отвечал: «Не подошло тому время». – А чего тебе понадобилась эта библиотека? – вдруг подозрительно спрашивал он. – Как для чего? Книги читать. Она должна быть открытой. – Это для кого как… У тебя документы есть? – Есть. – Ну, тогда, сиди, жди. – Почему? – Порядок такой. Попал я в его библиотеку, или по-паньшински в читалку, только поздним вечером, когда Прасковья Павловна подоила корову и убралась в доме. Меня поразил тогда затхлый дух плесени, запах пыли и мышей… Книги валялись в полном беспорядке на грубо сколоченных полках, в окованных жестью старых сундуках с оторванными крышками и прямо на полу – в углу. Посреди читальни стоял непокрытый дощатый стол и четыре табуретки возле него. На стенках, густо усиженных мухами, висели плакаты и портреты, дощатый потолок был закопчен до черноты круглой чугунной времянкой. – Хоть бы стены побелили, – сказал я. – А зачем? Все равно мухи засидят. Я показал ему свой газетный мандат. Он и ухом не повел: – Так бы сразу и сказал, что из газеты. Я б за Паранькой сбегал и читалку пораньше открыл. Она любит возиться дома… Баба, она баба и есть. – Не для меня читалку надо открывать, а для народа. – Известно – для народа, – охотно согласился он. – А то для кого же? – Каталог у вас составлен? – Чего? – он впервые насторожился. – Ну, перепись книжек. – Ах, перепись! А к чему она? Я их и так все книжки наперечет знаю. Сам читал. – А как же вы их учитываете? – По ящикам… Столько-то ящиков, столько-то полок… Да вон, остаток в углу. Чего же их считать? Помню, на лекции в клубе Евсей Петрович сидел в первом ряду, и когда лектор, кончив читать, спросил: «Вопросы имеются?» – Евсей Петрович тотчас встал и задал вопрос: – А вот скажите, как в Индонезии дела? – В каком смысле? – переспросил лектор. – Порядок там наведен? Помощь наша не нужна то есть?.. После моего выступления в газете Евсея Петровича сняли. И как-то сразу все стали называть его просто дедом Евсеем. Но странно, он не обиделся на меня или делал вид, что не обиделся. При каждом моем наезде в Паньшино он непременно разыскивал меня, заговаривал со мной все по книжной части и, прощаясь, всегда напоминал одно и то же: «А тогда-то, после твоего наезда, меня сняли. Да…» Вот и на этот раз дед Евсей увел меня из правления на конный двор, угощал холодным квасом, ну и под конец повел умную беседу. Я догадался, что это была своеобразная месть – вот, мол, какого человека ты не у дел оставил. Не оценил… О своей бывшей руководящей работе рассказывает дед Евсей как о веселой и не совсем понятной игре, в которую он бы и теперь не прочь поиграть. – Раз попал я под течение… Меня и вызвали, – говорил дед Евсей, постукивая черенком шила о кожу. – Спрашивают: тебе задание довели на куриный помет? Довели, отвечаю. А ты что делаешь? Собираем, говорю. |
ИНТЕРЕСНОЕ О ЛИТЕРАТУРЕ
ТОП 20 КНИГ
ТОП 20 АВТОРОВ
| ||||||||||||
|