Штопальщик :: Лесков Николай Семенович
Страница: 2 из 8 | |||
| ||||||||||||||
| ||||||||||||||
КАТЕГОРИИ КНИГПОСЛЕДНИЕ ОТЗЫВЫ О КНИГАХМихаил (19.04.2017 - 06:11:11) Антихрист666 (18.04.2017 - 21:05:58) Ладно, теперь поспешили вы... (18.04.2017 - 20:50:34) Роман (18.04.2017 - 18:12:26) АНДРЕЙ (18.04.2017 - 16:42:55) СЛУЧАЙНОЕ ПРОИЗВЕДЕНИЕЯ очень люблю сайт tululu 18.08.10 - 20:51 Хотите чтобы ваше произведение или ваш любимый стишок появились здесь? добавьте его! |
Очевидно, что дело шло всерьёз, и потому я спросил моего провожатого:
- Василий Коныч - русский или француз? Псаломщик даже удивился и как будто не сразу понял вопрос, а потом отвечал: - Что вы это? Как можно француз, - чистый русский! Он и платье делает на рынок только самое русское: поддёвки и тому подобное, но больше он по всей Москве знаменит починкою: страсть сколько старого платья через его руки на рынке за новое идёт. - Но всё-таки, - любопытствую я, - он, верно, от французов происходит? Псаломщик опять удивился. - Нет, - говорит, - зачем же от французов? Он самой правильной здешней природы, русской, и детей у меня воспринимает, а ведь мы, духовного звания, все числимся православные. Да и почему вы так воображаете, что он приближен к французской нации? - У него на вывеске написана французская фамилия. - Ах, это, - говорит, - совершенные пустяки - одна лаферма. Да и то на главной вывеске по-французски, а вот у самых ворот, видите, есть другая, русская вывеска, эта вернее. Смотрю, и точно, у ворот есть другая вывеска, на которой нарисованы армяк и поддёвка и два чёрные жилета с серебряными пуговицами, сияющими, как звёзды во мраке, а внизу подпись: "Делают кустумы русского и духовного платья, со специальностью ворса, выверта и починки". Под этою второю вывескою фамилия производителя "кустумов, выверта и починки" не обозначена, а стояли только два инициала "В. Л.". ГЛАВА ЧЕТВЁРТАЯ Помещение и хозяин оказались в действительности выше всех сделанных им похвал и описаний, так что я сразу же почувствовал себя здесь как дома и скоро полюбил моего доброго хозяина Василья Коныча. Скоро мы с ним стали сходиться пить чай, начали благобеседовать о разнообразных предметах. Таким образом, раз, сидя за чаем на балкончике, мы завели речи на царственные темы Когелета о суете всего, что есть под солнцем, и о нашей неустанной склонности работать всякой суете. Тут и договорились до Лепутана. Не помню, как именно это случилось, но только дошло до того, что Василий Коныч пожелал рассказать мне странную историю: как и по какой причине он явился "под французским заглавием". Это имеет маленькое отношение к общественным нравам и к литературе, хотя писано на вывеске. Коныч начал просто, но очень интересно. - Моя фамилия, сударь, - сказал он, - вовсе не Лепутан, а иначе, - а под французское заглавие меня поместила сама судьба. ГЛАВА ПЯТАЯ - Я природный, коренной москвич, из беднейшего звания. Дедушка наш у Рогожской заставы стелечки для древлестепенных староверов продавал. Отличный был старичок, как святой, - весь седенький, будто подлинялый зайчик, а всё до самой смерти своими трудами питался: купит, бывало, войлочек, нарежет его на кусочки по подошевке, смечет парочками на нитку и ходит "по христианам", а сам поёт ласково: "Стелечки, стелечки, кому надо стелечки?" Так, бывало, по всей Москве ходит и на один грош у него всего товару, а кормится. Отец мой был портной по древнему фасону. Для самых законных староверов рабские кафташки шил с тремя сборочками и меня к своему мастерству выучил. Но у меня с детства особенное дарование было - штопать. Крою не фасонисто, но штопать у меня первая охота. Так я к этому приспособился, что, бывало, где угодно на самом видном месте подштопаю и очень трудно заметить. Старики отцу говорили: - Это мальцу от Бога талан дан, а где талан, там и счастье будет. Так и вышло; но до всякого счастья надо, знаете, покорное терпение, и мне тоже даны были два немалые испытания: во-первых, родители мои померли, оставив меня в очень молодых годах, а во-вторых, квартирка, где я жил, сгорела ночью на самое Рождество, когда я был в божьем храме у заутрени, - и там погорело всё моё заведение, - и утюг, и колодка, и чужие вещи, которые были взяты для штопки. Очутился я тогда в большом злострадании, но отсюда же и начался первый шаг к моему счастию. |
ИНТЕРЕСНОЕ О ЛИТЕРАТУРЕ
ТОП 20 КНИГ
ТОП 20 АВТОРОВ
| ||||||||||||
|