Склон   ::   Соловьев Дмитрий

Сергей всегда лез вперед всех. Из всех нас -- Васьки, Игоря, Сереги и меня -- вернулся только я...

Васька подорвал себя вместе с духами, лежа с оторванными ступнями -- мы пытались его вытащить, но не смогли...

Игоря мертвое тело разрезали на куски, а голову вставили в баскетбольный мяч и проткнули штырем -- у него была наколка "Космонавт"...

Сережу прошило в спину, когда уходили от сгоревшей колонны, он так и лежал на склоне, и только орал, отстреливаясь -- "Тяните Димку, тяните...." Он так лежал, обескровленный, на склоне, когда духи шили его от злобы очередями...

Смерти Сережи я не видел -- я был без сознания -- мне долго не решались сказать. Сказал потом "батя", и про тело сказал... Я как сейчас помню, как комок подкатил к горлу и его разрывало на части, помню, как слезы заливали подушку, как ушла боль в разшмотанных ногах... Меня гнуло на койке дугой, я хотел жрать железную спинку, кулаки сжимались так, что ногти превратились в сплошной кровоподтек.... "Как же так, Серега..." -- ребята в палате отвернулись -- все понимали..

Я хотел стать атомной бомбой, человеком снарядом, чтобы меня сбросили на центр Грозного, и чтобы я жег своей ненавистью -- сжигал их кожу, палил мясо и слышал как они кричат... Но я был калекой... На третьи сутки я замолчал... Я не разговаривал две недели... Ни с кем... Потом прошла ненависть, и осталась злость на самого себя... У меня отрезали половину моей души -- ноги это ерунда -- я стал инвалидом другого рода... С Сережей ушел тот Димон -- готовый всегда и везде и как надо, -- я думаю, он и сейчас с Серегой вместе -- по ту сторону бытия...

А я здесь -- вставший на ноги кусок плоти... Но пустоту заполнила Наташа -- заполнила любовью, а не жалостью, -- прощала битые стаканы и непонятную злобу... Однажды я смотрел в зеркало в ванной и начал крушить все -- там я видел себя -- а Сереги там не было... Она не сказала ни слова, а через неделю утром в воскресенье в нашем зале висел фотопортрет Сереги и меня и подпись -- "Друг, мы вместе..."

Я так и опустился -- а она мне сказала -- "Ты перед ним в ответе -- за каждый вздох и слабость, за каждую жестокость..." И я пошел в тренажерный зал, я выл, но грузил ноги... Сейчас я даже не хромаю... Моего сына будут звать Сережей...

И когда кто-то говорит об этой войне -- пусть не поднимает голоса -- а говорит нормальным тоном, потому как услышать могут Серега, Вася и Игорь.