Смерть Аттилы   ::   Холланд Сесилия

Лошадь развернулась и помчалась галопом на равнину, подальше от моста. Такс закричал. Без лошади он ничего не мог сделать. Он всем весом навалился на удерживающие его руки, но германцы его не отпускали. Они были гораздо крупнее его.

— Не убивайте его пока, — закричал начальник. — Посмотрим, что он везет в Хунгвар.

Предводитель германцев перерезал веревку и сорвал одежды, покрывавшие Марата, тот скатился прямо в грязь на дорогу.

Такс от ярости заскрипел зубами. Германцы отхлынули назад. Тело Марата, покрытое грязью, лежало у ног Такса. От него волнами начала растекаться вонь. Один из германцев забормотал заклинания. Такса отпустили, и все попятились назад. Лицо их предводителя исказилось, и он облизал губы.

Такс встал на колени рядом с Марагом и снова закутал его в тряпки. Ему было страшно касаться Марата, и от запаха у него помутилось в глазах, но он не мог видеть, как тот лежит в грязи в окружении германцев. Такс аккуратно закутал ноги Марата и засунул внутрь тюка его застывшие руки. Потом надвинул шкуру медведя ему на лицо. Когда он увидел лицо друга, хотя уже распухшее и искаженное, оно вновь напомнило ему, что он один, а его друг — мертв. Такс выпрямился, начал колотить себя по телу кулаками и прокричал вопль горя и одиночества.

У германцев лица стали цвета сыворотки, они попятились еще дальше назад. Такс поднял Марата на руки. Тело застыло в той позе, как оно было положено поперек спины его серой лошади. Его было тяжело поднимать, но потом Такс легко перевалил его через седло. На дороге валялась разрезанная на два куска веревка. Плохая примета, когда ты разрезаешь веревку, и германцы заслужили того, чтобы с ними случилось несчастье. Такс стянул куски веревки вместе и быстро привязал тело к седлу. А затем, взяв лошадь Марата под уздцы, он пошел по тропинке назад от моста и посвистел своей черной лошадке.

Когда он прошел почти сотню шагов по дороге, лошадь вернулась к нему. Глаза у нее были красные и воспаленные от пыли. Она подскакала к серой лошади и потерлась о ее морду. Такс поднял волочившиеся поводья и сел на лошадь.

Когда германцы увидели, что он возвращается к мосту, они разошлись в разные стороны. Такс заставил свою лошадь скакать быстрее, и лошадь Марата тоже начала двигаться резвее.

Они приблизились к перекладине на мосту. Такс почувствовал, что его лошадка начинает бояться, сильнее сжал ноги, и она легко перепрыгнула через препятствие. За ней этот маневр повторила лошадь Марата. Они пролетели галопом по мосту и вырвались на равнину. Такс свернул, чтобы ехать вдоль реки. Но он поехал потише только тогда, когда мост остался далеко позади. И так же далеко остались германцы.

Он не смог найти лягушек. Они все пропали к зиме. В темноте, у маленького костра, он всю ночь боролся со сном. По спине бегали мурашки, и все тело начинало дрожать при малейшем звуке. Мараг в своем тюке спокойно лежал вдали от огня. Лошади то дремали, то щипали траву вдоль берега реки. Глаза у Такса горели от бессонницы. Один раз он задремал и проснулся от того, что чуть не угодил в огонь.

Как только встало солнце, он отправился на север, следуя за изгибами реки. После того, как он много месяцев провел один, без защиты своего народа, река напоминала ему друга. Он слушал ее голос и даже парочку раз пел для нее. Теперь, когда в небе сияло солнце, он уже не чувствовал себя усталым. Над головой синело небо, такое же яркое, как краски, которыми римляне раскрашивали стены своих домов. Он и Мараг как-то провели ночь в одном из покинутых домов на холмах в Италии к югу от Города note 2 . Полночи они разглядывали картины на стенах дома. Они бродили по дому с факелами, спорили и рассматривали все картины.