Снять нельзя воскресить (Рассказ о Чечне 1995 года)   ::   Хулин Анатолий

Все на чутье держится! И все равно не прогорает. И не застрахован. И бронежилета нет. И аккредитации все дутые-просроченные. И если что - вряд ли его вспомнит международная организация "Фридом Ворлд" и вряд ли кто выдаст толковую пенсию его старикам-пенсионерам. А у Леши-"Метлы", мол - пол-лимона "зелени" страховка. То есть ранят чуток в задницу - и двадцать пять "кусков" на бочку. И суточные двести "гринов" капают, и кормовые - полтинник, и бронежилет, и гостиница - "на шару", и машина с шофером арендована "до конца войны" за счет конторы, и "тарелка" своя, и сотовый телефон. И зарплата под пять "кусков", и гонорары - стольник за фотку! А?! Так говорил Макс Шведов. И Леша-"Метла" с ним во всем соглашался. "А все равно я снимаю лучше тебя! горячился Шведов, - И я - только я! - сделаю с этой долбанной Чечни такой снимок, который на сто лет станет единственным фото всей этой войны! Которая еще лет десять будет идти... Только я сделаю! И мне будут предлагать Фулитцеровскую премию - а я не возьму! Знаешь, почему? Потому что я срал на Фулитцеровскую премию!" "Да срал ты, срал, успокойся только..." - соглашался "Метла" и опять виновато улыбался. И, проспавшись, оба в результате делали свою работу. Только Леша-"Метла", как фокусник, поспевал везде первым. А Максу это никак не удавалось...

Сто раз предлагал ему "Метла" поехать с ним! Сто раз! И что он привезет Макса на место и даст снять первому, даже единственному. И что впервые "не успеет" сам, и привезет Маска обратно, и будет присутствовать при триумфе перегона, и никому не скажет. Мол, возьмет Шведова в свою машину незаметно от других, за Назранью. И ссадит Шведова заранее, не въезжая в Назрань. Никто не узнает! Гордый Макс не соглашался. И проигрывал. И злился, и напивался до чертиков. И снова несся в пять утра один в Чечню - в Грозный, Гудермес, Шали, всякие "Старые" и "Новые" Атаги, Бамут, Ачхой-Мартан. Не названия - песня! И снова не успевал. Снимал не самое главное, что происходило в тот день. Лучше всех остальных! Но всегда хуже, чем "Метла"... Друзья...

Вот так сядут они бывало вечером, после перегонки... Принесут немалый тазик баранины, чашки с соусом таким национальным чесночным, местных вайнахских пельменей - не пельменей, а так, тесто одно... Поставят бутылку водки - нашей, конечно: ингушская все - спирт разведенный градусов до тридцати... И начинают говорить... "Ну как Макс, сегодня-то," - участливо спрашивает Леша-"Метла". "Да никак. Чепуха какая-то. Невезуха, понимаешь?! Всего одна баба без головы на въезде в Грозный со стороны Гудермеса... Жалко, без детей рядом... Все это уже было сто раз! Ну, удалось до вокзала доползти, там месяц все простреливается... Ну снял, как собаки труп солдата обгрызли... Руки такие крупным планом взял - кистей нет, жилы торчат... В принципе, красиво. Но все равно - чепуха, невезуха! Зря под пулями ползал... Ну еще разных трупов нащелкал... Была-бы жара - они бы хоть раздулись. Ты ж в Таджикистане тоже был - помнишь, они по жаре какие колоритные получаются? А тут - зима. И кто на снимке поймет - неделю он так валяется, или полчаса... В общем, все проходные кадры. Чечены "Бэ-Тэ-Эр" подорвали - снял в процессе, но метров с десяти. Тоже уже было... Как ребят наших постреляли, уже не снял - очереди пошли по нам, залег от греха подальше... Надо было снимать. Не повезло, испугался... А ты?" "А я в Грозный в обход поехал сегодня, Макс, - рассказывает в свою очередь Леша, - И, представляешь, повезло - когда проезжал Чири-Юрт, там как раз ракета сразу дом накрыла и коровник. Если бы не я снимал - подумали бы, что постановочный кадр: мальчонка лет десяти, как у тебя женщина, без головы, - а голова теленка, словно приставленая к его шее валяется. Хороший снимок. Небось, американцы так и напишут сопроводиловку:"Мутант оф зе Чечениан уор". Мутант, понимаешь, чеченской войны...