Талантливый мистер Рипли   ::   Хайсмит Патриция

Но беда в том, что к живописи у Ричарда таланта нет, зато большой талант к проектированию судов, если б только он соблаговолил заняться этим. – Мистер Гринлиф поднял глаза на подошедшего официанта. – Виски с содовой, пожалуйста. Вы еще не допили?

– Нет, спасибо, – сказал Том.

Мистер Гринлиф виновато посмотрел на него:

– Вы – первый из приятелей Ричарда, кто вообще согласился меня выслушать. Они все считают, что я не должен вмешиваться в его жизнь.

Том вполне мог понять такую точку зрения.

– Я рад бы помочь, – сказал он вежливо. Теперь он вспомнил, что своими деньгами Дикки был обязан некоей судостроительной фирме. Парусные лодки. Несомненно, отец хочет, чтобы он вернулся домой и работал на семейном предприятии. Том равнодушно улыбнулся мистеру Гринлифу и допил свой джин. он приподнялся было, собираясь уйти, по помешало слишком уж очевидное разочарование его визави.

– А где он живет в Европе? – спросил Том, хотя его это ни капельки не интересовало.

– В городке под названием Монджибелло, к югу от Неаполя. Как он пишет, там нет даже библиотеки. Он делит свое время между живописью и морскими прогулками. Купил там дом. У Ричарда своя доля дохода в семейной фирме. Не такая уж большая, но, видно, в Италии на эти деньги можно прожить. Что ж, о вкусах не спорят, хотя лично я не вижу ничего привлекательного в такой дыре. – Мистер Гринлиф улыбнулся. – Разрешите угостить вас, мистер Рипли? – набравшись храбрости, спросил он, когда официант принес ему виски с содовой.

Тому хотелось уйти. Но стало жаль оставить мистера Гринлифа в одиночестве над рюмкой виски.

– Спасибо. Я, пожалуй, выпью, – сказал он, протягивая официанту свою рюмку.

– Чарли Шривер говорил, что вы работаете в страховом бизнесе.

– Работал до недавнего времени. Теперь я… – Но говорить, что он служит в департаменте налогов и сборов, сейчас было ни к чему. – Теперь работаю в бухгалтерии одного рекламного агентства.

– Ах вот что!

Оба помолчали. Мистер Гринлиф не сводил с Тома жалкого, умоляющего взгляда. Что же еще сказать ему? Ох, не надо было соглашаться пить за его счет!

– Кстати, сколько сейчас Дикки лет?

– Двадцать пять.

Стало быть, они ровесники. Для Дикки это время в Европе, наверное, лучшее в жизни. Твердый доход, дом, яхта. Зачем ему возвращаться?

Теперь лицо Дикки более четко всплыло в памяти Тома: широкая улыбка, светлые вьющиеся волосы, беспечное лицо баловня судьбы. Дикки и вправду такой, а что у него, Тома, за жизнь в двадцать пять лет? Перебивается со дня на день. Счета в банке нет. Теперь вот приходится еще и скрываться от полиции. У него талант к математике. Так какого же черта он не может его продать? Том почувствовал, как его мускулы напряглись, заметил, что спичечный коробок в пальцах сломался, почти сплющился. Надоела ему эта дурацкая история, надоела до чертиков. Скучно, скучно, надоела! Хотелось вернуться к стойке, остаться одному.

Том отхлебнул из своей рюмки.

– Я с удовольствием напишу Дикки, если вы дадите его адрес, – живо сказал он. – Думаю, он меня не забыл. Помню, нас с ним пригласили в гости на уик-энд в один дом на Лонг-Айленде. Мы насобирали мидий, и потом все ели их на завтрак. – Том ухмыльнулся. – Кое-кого из нас после стошнило, так что уик-энд получился не слишком удачным. Но я припоминаю, что Дикки говорил тогда о предстоящем путешествии в Европу. Наверное, вскоре после этого он и уехал…

– Я помню, – сказал мистер Гринлиф. – Это был последний уик-энд, который Ричард провел на родине. Кажется, он рассказывал мне про мидий. – Мистер Гринлиф рассмеялся, пожалуй, громче, чем следовало.

– А еще я несколько раз был у него дома, – продолжал Том, все больше вдохновляясь (теперь его несло).