Там вдали, за рекой   ::   Принцев Юзеф Янушевич

Степан лег на спину и, глядя в белесое небо, затянул на немыслимый какой-то мотив:

Гуси, гуси!

Га-га-га!

Есть хотите?

Да-да-да...

Вам барыня прислала

В туалете сто рублей.

Ах, ты не стой, не стой

На горе крутой...

Санька прыснул, а вышедшая из барака женщина в ситцевом платье в горошек остановилась и недоуменно посмотрела по сторонам. Степан самозабвенно голосил:

Эх, матаня-таня-таня,

Таня, душечка моя...

Солнце всходит и заходит,

А в тюрьме моей темно.

- Тьфу ты, господи! - наконец-то увидела его женщина. - Ты, Степа, здоров? Все песни в кучу собрал!

- Покури называется, - обиделся за друга Санька.

- Попурри, - поправил его Степан и снисходительно посоветовал: Концерты-митинги надо посещать, тетя Катя! Балалаечник в Народном доме, знаете, как это попурри разделывает?

- Тебе тут не Народный дом! - строго заметила тетя Катя. - Люди живут. И нечего жилы тянуть. Слыхал?

- Ага... - кивнул Степан и запел еще громче:

Эх, на улице костерики горят,

У костериков солдатики стоят...

Ах вы, сени, мои сени,

Сени новые мои...

- Чем по крышам болтаться, мать бы у булочной сменил! - рассердилась тетя Катя. - Спишь все?

- А сами?

- У меня с ночи очередь занята. Глафира стоит.

- Эксплуатируете малолетних? - строго поинтересовался Степан.

Тетя Катя махнула рукой и, затянув узел платка под подбородком, пошла со двора. Степан поглядел ей вслед, пошарил в карманах, обернулся к Саньке.

- Закурить есть?

- Откуда?! - пожал плечами Санька.

- Жизнь!.. - Степан улегся на спину и зажмурил глаза.

Призывно засвистел Санька. Раз, другой... Степан услышал, как захлопал крыльями турманок. Процарапал лапками по крыше. Потом стукнула дверца голубятни, и на лицо Степана легла тень - Санька уселся рядом. Степан повернулся на бок и спросил:

- Мы скаутов били?

- На всех углах! - радостно закивал Санька и вскочил. - И сейчас вполне...

- Сиди, вояка! - Степан дернул его за штанину, и Санька кулем плюхнулся обратно на крышу.

- А чего? - храбрился Санька. - Я, когда не поем, знаешь, какой злой?

- Я тоже не добрый, - заверил его Степан и сел, обхватив колени руками. - Название себе придумали...

- Кто? - не понял Санька.

- Скауты! - плюнул Степан. - Юки они теперь называются. "Юные коммунисты". И попробуй тронь!

- Эти дылды в коротких штанах - коммунисты?! - опять вскочил Санька. - В шляпах?!

- Да не в шляпах дело! - отмахнулся Степан, помолчал и добавил: Дурак!

- Кто? - Санька сжал кулаки.

- Я! С заводом не уехал, на фронт не взяли... Сиди тут!

Степан пнул ногой консервную банку, из которой Санька поил голубей. Банка закувыркалась в воздухе, звякнула о камень где-то во дворе. Степан охнул и схватился за босую ногу.

Санька засмеялся.

- Чего смешного?! - рявкнул Степан, взглянул на обиженно засопевшего Саньку и зло сказал: - Заплачь! Или мамку позови!

Санька отвернулся и засопел еще громче.

Так они и сидели у голубятни. Как два нахохлившихся голубя.

Потом Санька сказал:

- Глафира идет.

- Ну и что? - не повернул головы Степан, но скулы у него напряглись, и он незаметно метнул взглядом в Саньку: просто ли тот сказал или с подковыркой? Но Санька сидел мрачный, и Степан краешком глаза покосился на пустырь.

Идет! Ситцевое платьишко в горох - такое же, как у тети Кати, только горошины помельче - обтянуло ветром, и она коленями отбрасывала мешавший шагать подол. Голова откинута назад - то ли гордая такая, то ли коса тянет. Вышагивает мимо битого кирпича и бурьяна, как Вера Холодная!

Степан шумно выдохнул воздух.

- Ты что? - посмотрел на него Санька.

- Курить охота... - буркнул Степан, круто отвернулся - даже шея заболела - и уселся спиной к двору.

Санька ничего не сказал, только хмыкнул, лег на живот, свесил голову вниз и крикнул:

- Глафира!

- Ау! - Глаша увидела Саньку и обрадовалась. - А я вас смотрю. Степа где?

Степан не шевельнулся.