Трое на шоссе   ::   Кунин Владимир Владимирович

В темном проеме фургона они стояли над гробом Сереги Пушкарева, опустив головы.

Прислонившись лицом к борту, беззвучно плакала Лена.

– Все... – сказал Карцев.

* * *



По трассе Рязань – Москва шли две голубые «шкоды» с серебристыми фургонами. Несмотря на яркий солнечный день, «шкоды» шли с включенными фарами и зажженными бортовыми огнями...

Впереди шел Карцев. За ним, за рулем Серегиной машины, – Толик.

На контрольном посту рязанского ГАИ старший лейтенант милиции, который помогал Карцеву, Лене и Толику, говорил по селектору:

– Передай всем постам до Москвы: две «шкоды» с включенным светом, фургоны «алка» – не останавливать. Пусть идут... Запиши номера машин и фургонов...

Километр за километром катились «шкоды» к Москве... Они проходили какие-то посты ГАИ, и сидящие в высоких застекленных будках милиционеры отмечали их прохождение по трассе...

На узкой обочине стояла «шкода» с молдавскими номерами.

Около нее были разбросаны инструменты, валялся ватник. Два колеса от тягача вылезли косо в сторону...

Машина стояла на домкрате. Грязный измученный водитель в отчаянии маялся у фургона, по которому шла надпись огромными буквами: «Молдовощпром».

Он увидел две идущие «шкоды» с включенными фарами и отчаянно замахал руками.

«Шкоды» начали притормаживать, съезжать с трассы.

Карцев медленно вылез из кабины. Спрыгнул на землю Толик. Подошел к отцу. Лена осталась сидеть в кабине... Молдавский водитель бросился к Карцеву и Толику.

– Мужики!.. Не поможете?..

– Что у тебя? – спросил Карцев.

– Полуось полетела!..

Несколько секунд Карцев невидяще смотрел на молдаванина, потом повернулся к Толику:

– У тебя ключи дяди Сережи?

– Вот... – Толик показал связку ключей.

– Вот этим, большим, открой нижний багажник в своей машине. Дай ему полуось. Дядя Сережа всегда возил с собой полуось...

Толик открыл багажник Ссрегиной «шкоды», порылся в куче нужного железного барахла и нашел длинную полуось, завернутую в промасленную тряпку. Закрыл багажник на замок и принес полуось молдаванину.

– Ну, мужики!.. – восхищенно сказал тот и стал лихорадочно доставать из кармана деньги. – Ну, спасибо! Ну, выручили! За полуось-то, ребята... Четвертачок хоть возьмите! Братцы!..

– Спрячь... – тихо сказал Карцев. – Недавно на трассе?

– Точно! А вы откуда узнали?

– Больно громко радуешься...

Карцев пошел к своей машине. Толик – за ним. У самой кабины Толик остановил отца:

– Папа... пока вы оформляли документы в больнице, я позвонил Лизе. Я ей все сказал... Она ждет нас... – И Толик показал глазами на кабину, в которой сидела Лена.

Карцев усталой рукой погладил Толика по лицу.

– Хорошо, сынок. Трогай потихоньку. Не торопись... Не рви.

* * *



Когда впереди показался до боли знакомый Карцеву щит с надписью «До Москвы 65 км», Лена сидела уже в своей старенькой замшевой курточке с уложенной сумкой на коленях.

Она положила руку на плечо Карцеву и показала на щит. Карцев сбросил скорость, проглотил комок.

– Притормози, Витя.

Медленно надвигался на них зеленый щит.

– Останови.

И Карцев остановил машину у самого щита.

– Не уходи, – хрипло сказал Карцев. – Не бросай меня.

Лена судорожно вздохнула, горько улыбнулась сквозь слезы:

– Хорошо. И ты не бросай меня, пожалуйста...

Подбежал обеспокоенный Толик:

– Что-нибудь случилось?

– Все нормально, сынок. Едем.

Толик побежал к своей машине, а Карцев включил первую передачу, и зеленый щит, на котором было написано, что до Москвы осталось всего шестьдесят пять километров, стал уплывать назад, все быстрее и быстрее уменьшаясь в размерах...

А потом трасса пошла чуть влево, и зеленый щит совсем исчез за поворотом.

1979 г.