Тысяча жизней. Ода кризису зрелого возраста   ::   Кригер Борис

Я наивно полагаю, что все дело в географии, и перемещаюсь из жизни в жизнь, поспешно меняя меридианы. Потом я думаю, что дело в языках, и впиваюсь в вымя вавилонской коровы, из которого жадно высасываю молоко индоевропейских корней и даже иероглифических знаков. Далее я думаю, что дело в философских и космологических теориях, и верю то одной из них, то другой, и наконец я понимаю, что дело еще и во мне самом, в бездонном колодце моего мироздания, отразившего в себе мир и ставшего оттого самим этим миром.

Впрочем, я прав, дело и в географии, и в языках, и в теориях, и во мне самом.

Природа спокойно сторонится и дает мне пройти. Пройти туда, где переплетаются самые ее глубокие корни.

У меня нет времени жить тысячу жизней по одной, неторопливо рассматривая их загнутые, как в читанной на ночь книжке, уголки.

Я живу жизни сразу пачками, выхваченными из всей тысячи жизней, одновременно, как пробовал курить пачку сигарет несчастный в своих страстях волк из мультика «Ну, погоди!». Я соблюдаю некоторую очередность, не отдавая предпочтения ни одной из жизней, но и не уступаю упрямому соблазну просто лечь спать и предаться мутным сновидениям.

Вот появляются на горизонте новые жизни – в них тайны движенья, переходящего в танец, в них скупость романтики, поделенной на формулу обвораживающего спокойствия духа.

Я принимаю и их, мои жизни усаживаются рядами по обе стороны бытия и тихо внимают моим настойчивым увещеваниям. Нам хорошо. Мы одна веселая компания —я и моя тысяча жизней…



Часть первая

СТРАНА ВООБРАЖЕНИЯ

Глава первая

Почему я все время мечтаю



Дело в том, что многие мечтают постоянно. Просто иногда они этого умудряются не замечать. Желаете пример? Извольте.

«Вот я пойду сейчас, открою холодильник и наверну ложку салатика, того, что остался от вчерашнего молниеносного посещения гостей. Как хорошо, что я некоторым образом им нахамил и они отчалили внезапно, а салатик остался…» – думают одни.

«Вот я выйду на улицу сегодня в булочную за хлебом и встречу любовь всей моей жизни, с такими свойствами и прочими подробностями – просто закачаешься», – мечтают другие.

«Вот я приду сегодня на работу, вызову начальника в туалет на деловой разговор и так ему заеду по зубам, что ему мало не покажется… а там хоть трава не расти…» – безутешно мечтают третьи.

Я, конечно, мечтал и про салатик, и про любовь всей своей жизни, и про заехать в зубы. Но это всё мечты мелкие и оттого, как это ни удивительно, неподатливые. Может быть, мечта насчет любви всей своей жизни и не мелкая по сути, но с булочной она сочетается не очень. Не топографически, конечно, а эмоционально. Ну а остальные мечты из списка и вовсе незначительные и иллюзорные. То есть, если кто-то до тебя в холодильнике похозяйничал – то и нет больше никакого в нем салатика. А если кто-то до тебя в булочную сбегал или накануне в подворотне твоему начальнику зубы выбил (не по производственным причинам, конечно, а по социально-бытовым, без всякого идейного контекста, а-ля: «Эй, дед, дай закурить! Ты чё, не поал?») – значит, кончилась твоя мечта, практически не начавшись. Непорядок.

Когда я указал в названии главы, что я все время мечтаю, я имел в виду не этот сорт грез, результатом которых является быстро проглоченный салат, невстреча любви всей своей жизни у булочной или так и не выбитые вами зубы начальника.

Есть и иная страна грез, более возвышенная, чем указанные выше материальности. В ней пребывают преимущественно в детстве и в прозрачной, едва проклюнувшейся юности, когда все еще свежо, и тянет туда, вверх, к безоблачным просторам над облаками.