Уроженка новой англии   ::   Андерсон Шервуд

Все ограждения полей, тянувшихся до самого горизонта к северу, югу, востоку и западу, были сделаны из проволоки и на черном фоне только что вспаханной земли напоминали паутину.

Впрочем, здесь тоже стоял дом. Он походил на остров, возвышавшийся над морем. Как ни странно, дом, хотя не существовал еще и десяти лет, казался очень старым. Его чрезмерная величина была проявлением древнего человеческого инстинкта. Элси это чувствовала. В восточной части дома была всегда запертая, дверь на лестницу во второй этаж. К двери вели две-три каменные ступеньки, Элси часто сидела на верхней ступеньке, прислонившись спиной к двери, и, никем не тревожимая, смотрела вдаль. Почти у самых ее ног начинались поля, которым, казалось, не было ни конца, ни края. Эти поля были как воды морские. Приходили люди пахать и сеять. Огромные лошади двигались вереницей по прериям. Молодой парень, правивший шестеркой лошадей, шел прямо к девушке. Элси была очарована всей этой картиной. Лошади, когда они приближались, изогнув шеи, походили на великанов. Мягкий весенний воздух над полями тоже напоминал море. Лошади казались великанами, шагавшими по дну моря. Своей грудью они гнали морскую воду перед собой. Они гнали воду из моря. Юноша, правивший ими, тоже был великаном.

Элси прижималась спиной к запертой двери над ступенями. Она слышала, как отец работал в маленьком огороде позади дома. Он сгребал в кучи сорную траву, расчищая землю, прежде чем вскопать ее под грядки. Он всегда работал на маленьком, ограниченном пространстве и только так мог поступать и здесь. На этом обширном открытом пространстве он будет работать, маленькими орудиями, с предельной тщательностью заниматься своим маленьким делом, выращивая маленькие, овощи. В доме мать будет вязать маленькие салфетки, Элси сама будет маленькой. Она будет прижиматься к двери дома, стараться, чтобы ее никто не увидел. Большим здесь будет только чувство, которое иногда овладевало ею, но никогда не облекалось в мысль.

Шестерка лошадей повернула у изгороди, и крайняя лошадь запуталась в постромках. Погонщик крепко выругался. Затем он обернулся, уставился на бледную женщину из Новой Англии, еще раз выругал лошадей и, резко дернув их за уздцы, направил упряжку вдаль. Поле, которое он пахал, занимало площадь в двести акров. Элси не стала дожидаться, пока он вернется, а вошла в дом и сидела в комнате, скрестив руки на груди. Дом, думала она, это корабль, плывущий по морю, по дну которого шагают взад и вперед великаны.

Наступил май, затем июнь. На обширных полях все время шли работы, и Элси привыкла видеть молодого парня на поле, подступавшем к ступенькам. Иногда, подгоняя лошадей к проволочной изгороди, он улыбался и кивал девушке.

В августе, когда наступает сильная жара, маис на полях Айовы вырастает такой высокий, что его стебли напоминают молодые деревья. Маисовые поля становятся похожими на лес. Время прополки маиса прошло, и между его грядами густо разрастаются сорняки. Люди, правящие огромными лошадьми, больше не появляются. Над беспредельными полями нависает тишина.

Когда в это первое лето после приезда Элси на Запад наступило время жатвы, сознание девушки, на какой-то срок пробужденное необычным путешествием по железной дороге, теперь пробудилось вновь. Она чувствовала себя не степенной худощавой женщиной, державшейся прямо, как вымуштрованный солдат, а каким-то новым человеком, столь же чуждым ей, как новая страна, в которую она переселилась. Некоторое время она не понимала, в чем дело. Маис в поле вырос такой высокий, что закрывал перед ней даль. Маис поднимался сплошной стеной, и дом ее отца на небольшом пространстве голой земли казался домом, построенным за тюремными стенами.