В ожидании   ::   Голсуорси Джон

Судя по его рассказам, среди этих метисов попадаются сущие дьяволы: понятия о дисциплине никакого, обращаются с животными позверски. Хьюберт пришёлся им не по душе: я уже сказал, он – парень вспыльчивый и, оказывается, ужасно любит животных. Метисы все больше отбивались от рук. Один из них, – Хьюберту пришлось отхлестать его за бесчеловечное обращение с мулами, – всё время мутил остальных и наконец бросился на мальчика с ножом. По счастью, Хьюберт не расставался с револьвером и уложил негодяя на месте. Тогда вся эта проклятая шайка, за исключением трёх человек, немедленно сбежала, прихватив с собой мулов. Заметь: Хьюберт один, без всякой помощи, ждал там почти три месяца, не получая никаких известий от Халлорсена. Словом, полумёртвый, он всё-таки кое-как продержался с оставшимися погонщиками. Наконец возвращается Халлорсен и, вместо того чтобы попытаться понять трудности, с которыми столкнулся Хьюберт, набрасывается на него с упрёками. Мальчик не смолчал, выложил ему всё, что думал, и уехал. Больше никуда заезжать не стал и теперь живёт с нами в Кондафорде. От лихорадки, к счастью, отделался, но очень изнурён, даже сейчас. А тут ещё этот Халлорсен осрамил его в своей книге: взваливает на него фактически всю ответственность за провал экспедиции, обвиняет в жестокости и неумении обращаться с людьми, обзывает спесивым аристократом – словом, мелет трескучую ерунду, которая в наши дни так нравится публике. Кто-то из военных придрался к этому и сделал запрос в палате. Не страшно, когда такую возню затевают социалисты: от них ничего лучшего и не ждут. Но когда представитель вооружённых сил намекает на неблаговидное поведение британского офицера, – это совсем особая статья. Халлорсен сейчас в Штатах, так что в суд на него не подашь. Кроме того, у Хьюберта нет свидетелей. Похоже, что эта история навсегда испортит ему карьеру.

Длинное лицо Лайонела Черрела вытянулось ещё больше.

– А он не пробовал обратиться в министерство?

– Пробовал. Он ездил туда в пятницу. Встретили его прохладно. В наши дни их пугает любая дешёвая выдумка, если речь идёт о превышении власти. Думаю всё-таки, что дело замнут, если прекратится шумиха. Но разве она прекратится? Хьюберта публично раскритиковали в книге, а затем, по существу, обвинили перед палатой в невыдержанности, которая не к лицу офицеру и джентльмену. Молча он это проглотить не может, а что остаётся?

Лайонел сделал глубокую затяжку и сказал:

– Знаешь, лучше ему не обращать внимания.

Кулаки генерала сжались:

– Чёрт побери, Лайонел, я этого не нахожу!

– Но ведь Хьюберт не отрицает ни выстрела, ни факта порки. Публика лишена воображения. Кон, она никогда не взглянет на вещи с точки зрения мальчика. Ей важно одно: во время мирной экспедиции он застрелил человека, а других наказывал плетьми. Ты ей не втолкуешь, что он поступал так лишь в силу обстоятельств.

– Значит, ты серьёзно советуешь ему смириться и промолчать?

– Как мужчина – нет; как человек с опытом – да.

– Боже правый! Куда идёт Англия? Что обо всём этом сказал бы дядя Катберт? Ему так дорога была честь нашего имени!

– Мне тоже. Но как Хьюберту отпарировать удар?

Генерал помолчал, потом прибавил:

– Такое обвинение порочит всю армию. Но руки у мальчика действительно связаны. Подай он в отставку, он ещё мог бы защищаться. Но он не мыслит себе жизни вне военной службы. Скверная история. Кстати, Лоренс говорил со мной насчёт Эдриена. Диана Ферз – урождённая Диана Монтжой, так ведь?

– Да, она троюродная сестра Лоренса. Очень интересная женщина, Кон. Тебе приходилось её встречать.

– До замужества видел. Каковы её семейные дела?

– Вдова при живом муже: двое детей, супруг в сумасшедшем доме.

– Весело, нечего сказать! Он что, неизлечим?

Лайонел кивнул:

– Говорят.