Варшава   ::   Козлов Владимир

— Хорошо вчера погудели, — говорит Липатов. — Пошли с моей герлфренд в кабак, посидели. Тысяча двести. Вся стипендия, короче. Проводил ее, потом пипла знакомого встретил, раздавили ботл рашен водка. Утром еле встал…

Липатов морщится, отпивает пива. На стойке — серые бумажки от пирожных, обсыпанные крошками.

Голубович отставляет бутылку, кусает заусенец на пальце и говорит:

— Ну, я вообще тоже с пацаном вчера, корешем своим… Зарулили в кафе, по сто водки…

— Ты ж говорил — дома сидел, футбол смотрел, «Барселона» — ЦСКА?

Я спрашиваю:

— А кто выиграл?

Голубович краснеет.

— Так это после футбола уже…

Голубович смотрит на свои пальцы, они вымазаны шариковой ручкой. Он поворачивается ко мне.

— Ну что, нашел работу?

— Не-а. А ты?

— Тоже пока голяк. Дал объявление в «Экспресс-газету»: «Студент ищет работу в свободное от учебы время». Звонит какой-то хрен, говорит: есть работа — продажа курток «аляска». Он их шьет, а я должен выкупать за свои бабки и продавать на базаре. Я его послал, конечно, — Голубович отхлебывает пива. — Вот устроиться б на валюту на Комаровке. Это, блин, работа, я понимаю… Липа, ты кого-нибудь знаешь, кто там работает?

— Одного знаю — он в сорок шестой учился. Вместе на УПК были, а летом «косухи» брали в ГУМе. Коммерческий отдел тогда только открыли, и в нем — «косухи» по пятнадцать штук. По сто баксов, короче. Потом, в августе, бакс скакнул, а они цены поднять не успели, лоханулись. И «косухи» стали уже не по сто, а по семьдесят — если рублями. Он мне позвонил, мы поехали, взяли.

Я спрашиваю:

— А он что, тоже от «Депеша» тащится?

Голубович говорит:

— А ты с ним можешь побазарить — ну, насчет того, чтобы устроиться на валюту?

— Побазарить, конечно, можно, только сам понимаешь: все туда хотят. Знаешь, сколько кэша приходит? Платишь в день двадцать баксов за место, а остальное, что заработал, твое.

Лицо Голубовича напрягается, он прищуривает правый глаз, трогает подбородок.

— Двадцать баксов в день? Ни фига себе… А сколько он тогда зарабатывает?

— Это тебе никто не скажет. Знаю, что до хера. Музыкальный центр себе взял за четыре сотни, на автоматах играет, в кабаке сидит почти каждый вечер.

— Блин, везет же людям… Ты с ним поговори, ладно?

— Сказал, поговорю — значит, поговорю.

***



Комитет по делам молодежи — в бывшем райкоме комсомола. Вахтер не отрывает глаз от книги «Подозрение. Современный зарубежный детектив».

Я стучу в дверь с табличкой «Приемная», заглядываю. Секретарша печатает на машинке.

— Извините, а куда насчет работы? Я студент…

— В триста двадцатую комнату.

На дверях — таблички. ООО «Импэксторг». МП «Унимакс». ООО «Валерия». На триста двадцатой таблички нет, только номер.

Стучу, открываю дверь, захожу.

Темно, занавески задернуты. Толстый чувак играет на компьютере в футбол.

Не глядя на меня, он говорит:

— Подожди, я сейчас.

По зеленому экрану бегают синие и белые фигурки игроков.

Больше в комнате никого нет. У стены — еще два стола с компьютерами, в углу — пустой застекленный шкаф.

— Есть! Сделал немцев! — орет чувак.

— Я насчет работы. Студент, хотел бы в свободное время…

Чувак машет рукой.

— Бесполезно. Таких, как ты, знаешь, сколько? Некоторые сами ходят по фирмам, просятся на работу. И все бесполезно.

— А что тогда делать?

Чувак хохочет.

— Снять штаны и бегать. Ладно, это так — шутка. Ты взрослый человек, должен понимать — все хотят зарабатывать. Кстати, где ты учишься?

— В инязе.

— Ну, тебе и карты в руки. Какой язык, английский?

— Да.

— Так чего ты тогда это самое? Дай объявление в газету — уроки там, переводы… Это сейчас всем надо…

— Я еще на первом курсе…

— Ну, тогда да… — Чувак пожимает плечами. — Придется посидеть пока на бобах.