Воров сын   ::   Толстой Лев Николаевич

Как ощупаю что меховое, сейчас к веревке, не к концу, а к середине привязываю, а они тащат. Опять притягиваю веревку и опять навязываю. Штуки три таких чего-то вытащили, вытянули к себе всю веревку, значит - будет, и потянули меня опять кверху. Держусь я ручонками за веревку, а они тащат. Только потянули до половины: хлоп! оборвалась веревка, и упал я вниз. Хорошо, что попал на подушки, не зашибся. - Только в это самое время, как я после узнал, увидал их сторож, сделал тревогу, и бросились они бежать с наворованным. - Они убежали, а я остался, ушли они. Лежу один в темноте, и страх на меня нашел, плачу и кричу: Мама, мама! мама, мама! И так я устал и от страха и от слез, да и ночь не спал, что и сам не слыхал, как заснул на подушках. Вдруг просыпаюсь, стоит против меня с фонарем этот самый купец Белов и с полицейским. Стал меня полицейский спрашивать, с кем я был. Я сказал - с отцом. - "А кто твой отец?" И стал я опять плакать. А Белов старик и говорит полицейскому: "Бог с ним. Ребенок - душа Божья. Не годится ему на отца показывать, а что пропало, то пропало". - Хороший был покойник, царство небесное. А уж старушка его еще жалостливее. Взяла она меня с собою в горницу, дала гостинцев, и перестал я плакать: ребенок, известно, всему радуется. Наутро спрашивает меня хозяйка: "Хочешь домой?" Я и не знаю, что сказать. Говорю: да, хочу. "А со мной оставаться хочешь?" - говорит. Я говорю: хочу. "Ну и оставайся". - Так я и остался. И остался, остался, так и жил у них. И выправили они на меня бумаги, вроде подкидыша, приемышем сделали. Сначала жил мальчиком на посылках, потом, как стал подрастать, сделали они меня приказчиком, заведовал я в лавке. Должно быть, служил я недурно. Да и добрые люди были, так полюбили меня, что даже и дочь за меня замуж отдали. И сделали они меня заместо сына. А помер старик - все имение мне и досталось. Так вот кто я такой. И сам вор и вора сын; как же мне судить людей. Да и не христианское это дело, господин судья. Нам всех людей прощать и любить надо, а если он, вор, ошибся, то его не казнить, а пожалеть надо. Помните, как Христос сказал. Так сказал Иван Акимович. И перестал судья спрашивать и задумался сам о том, можно ли по христианскому закону судить людей.

КОММЕНТАРИИ

Рассказ представляет собой краткое и свободное изложение рассказа Н.С.Лескова "Под Рождество обидели", напечатанного в "Петербургской газете" 25 декабря 1890 г. и тогда же посланного автором Толстому. В собрания сочинений Лескова рассказ не включался. Впервые напечатан в "Круге чтения" (М., "Посредник", 1906).