За чертой   ::   Киплинг Редьярд Джозеф

Аннотация: Книгу избранных произведений известного английского писателя Редьярда Киплинга (1865-1936) составили рассказы, повествующие о тяготах и буднях людей, создающих империю вдали от Старой Англии, овеянные в то же время загадочностью и экзотикой жизни колониального мира.

---------------------------------------------

Редьярд Киплинг

За чертой

Ни каста, ни сон на сломанной кровати для любви не препона.

Я отправился искать любовь и потерял себя.



Индийская пословица



При всех обстоятельствах человек должен держаться своей касты, своей расы и своего племени. Пусть белый прилепится к белому, а чёрный к чёрному. И тогда никакие превратности не нарушат привычного распорядка вещей, не будут внезапны, непостижимы или нежданны.

Вот история человека, который ступил за надёжные пределы добропорядочного и привычного ему общества и тяжко за это поплатился.

Сперва он слишком много узнал, потом слишком много увидел. Он слишком глубоко проник в чужеземную жизнь — больше он этого не повторит.

Амир-Натхов овраг расположен в самой сердцевине города, сразу же за басти Джита-Мегджи, и упирается он в стену с одним-единственным окном, забранным решёткой. В устье оврага стоит огромный хлев, а по обе стороны высятся глухие стены. Ни Сучет Сингх, ни Гаур Чанд не склонны позволять своим женщинам глядеть на мир. Держись Дурга Чаран их взглядов, он был бы сейчас куда счастливее, а маленькая Бизеза могла бы по-прежнему замешивать хлеб собственными руками. Её решётчатое окно выходило в узкий и тёмный овраг, где не бывает солнца и буйволы барахтаются в липком синем иле. Бизезе было лет пятнадцать, она уже овдовела и денно и нощно молила богов послать ей возлюбленного, потому что не была склонна к одинокой жизни.

Однажды англичанин по имени Триджего, бесцельно блуждая по городу, забрёл в Амир-Натхов овраг и, пройдя мимо буйволов, споткнулся о кучу соломенной трухи.

Тут он обнаружил, что овраг кончается тупиком, и услышал за оконной решёткой тихий смешок. Смешок этот был мелодичен, и Триджего, знавший, что для разных житейских надобностей добрые старые «Арабские ночи» — отличное руководство, подошёл поближе к окну и прошептал тот стих из «Любовной песни Хар Диала», который начинается так:

Как человеку не пасть ниц перед лицом нагого солнца? Или влюблённому при виде возлюбленной?

Если колени мои подогнутся, о сердце моего сердца, виновен ли я в этом, что краса твоя меня ослепила?

За окном тихо звякнули женские браслеты, и тоненький голос пропел пятый стих «Песни»:

Увы, увы! Как Луне поведать Лотосу о своей любви к нему, если врата небесные на запоре и собираются тучи, чреватые дождём?

Они похитили у меня возлюбленную и теперь на вьючных лошадях влекут её в сторону севера.

На ногах железные цепи, что прежде сковали моё сердце.

Призовите лучников, пусть готовят…

Песня внезапно смолкла, и Триджего ушёл из Амир-Натхова оврага, недоумевая, кто же эта женщина, которая без запинки подхватила цитату из «Любовной песни Хар Диала».

На следующее утро, когда он ехал к конторе, какая-то старуха бросила ему в коляску пакет. В пакете Триджего обнаружил половинку сломанного стеклянного браслета, кроваво-красный цветок дхака, щепотку бхусы, то есть соломенной трухи, и одиннадцать орешков кардамона. Пакет был своего рода письмом, но не бестактным и компрометирующим, а тонким и зашифрованным любовным посланием.

Я уже говорил, что Триджего слишком много знал о таких вещах. Англичанину не следует понимать язык предметных писем. Но Триджего разложил эти пустячки у себя на служебном столе и стал вникать в их смысл.