Зазаборный роман (Записки пассажира)   ::   Борода Владимир

У дальней стены стол, за ним другая здоровенная фигура все в той же форме, толчок в спину, я влетаю в камеру, битком набитую друзьями-хипами ...

Здесь были все: и с дома Миши-Мишани, и мы, схваченные в институте.

Лязгнула дверь, запястья ныли от тугих наручников, слезился правый глаз и чесался нос ...

- Слушай братва! Во всем признаемся, но заявляем, мол не знали, что нельзя, - не успел Сурок докончить мысль, как вновь лязгнули двери и меня вновь схватили под локти поволокли. Стоял страшный крик и мат, но не в наш адрес, а в адрес идиота, посадившего нас вместе.

Спустя время все успокоилось и по видимому, вошло в норму. С меня сняли надоевшие наручники, еще раз тщательно обыскали, вывернув все карманы, а затем запихнули в какой-то шкаф. Даже не спрашивая фамилии. Дверь с лязгом захлопнулась, оглушив меня. По-видимому, в этих стенах по другому не закрываются...

В шкафу было темно, только несколько дырок в двери пропускали немного света. 'Видимо, вентиляция' - мелькнула и ушла в никуда мысль. В голове было пусто до звона. Пусто до звона -так неожиданно все произошло, так все внезапно свалилось на голову. 'Вот уж не думал' - вновь мелькнуло и погасло ...

Я начал осваивать свой шкаф. Слева и справа локти упирались в крашеные бетонные стены. Впереди деревянная дверь. С дырками. Через которые ничего нельзя было рассмотреть. Сзади, прямо под колени, упиралась деревянная скамейка, такая узкая, что сидеть на ней было нельзя. Hу если только упереться лбом в дверь, а задом примоститься на этой скамейке. Позже я приловчился спать на полу, сидя, поперек шкафа. Одно неудобство - колени в уши упираются и когда открывают двери, не сразу встаешь, и идти не сразу можешь ...

... Мы печатали листовки ... Hе призывающие куда-либо или к чему-либо...

... Мы печатали такие маленькие листочки ... Разъясняли 'Декларацию прав человека' ... Мы не шли против ... Мы, хиппи ... Я и друзья ... Может кто-нибудь выдал ... Что же теперь будет ... Hеужели тюрьма ... Тюрьма ...

Тюрьма!...

Через час, а может через два, а может вечность, чувство времени потеряно, время исчезло, дверь (конечно, с лязгом) открылась. Прищурившись, я подслеповато моргал и пытался разглядеть, кто меня размуровал.

- Прошу следовать впереди меня. Руки держите за спиной, - раздался нормальный голос и я с удивлением уставился на говорившего. Это был нормальных размеров человек во все той же неизвестной мне форме, но на этот раз я разглядел на погонах буквы 'ГБ'.

Человек не тащил меня, не хватал, не кричал. Что это значило, я не знал? К добру или наоборот.

Мы пошли по коридору, пустынному и гулкому, вначале он был похож на коридор КПЗ (камера предварительного заключения) или спецприемника. Затем коридор незаметно перешел в коридор обыкновенного учреждения. Двери нам открывали и закрывали прапорщики с буквами 'ГБ' на погонах, стены из окрашенных стали обитыми деревянными панелями и мой конвоир негромко скомандовал:

- Стойте, - и я замер перед дверью, обитой черной кожей, с номером '47'. Конвоир нажал кнопку на косяке. Дверь приоткрылась и оттуда донеслось такое же негромкое:

- Привел?

- Та точно, арестованный номер 9 доставлен!

Двери распахнулись и я оказался в маленьком коридоре. Следующая дверь и я в кабинете. А встречает меня тип в штатском лет сорока, с усталой мордой.

'Hаверно тоже не спал всю ночь' - злорадно подумал я и прошел мимо.

Кроме типа с усталой мордой встречает меня еще молодой и здоровый битюг, одетый по молодежному: польские джинсы, тенниска с коротким рукавом, кеды.

Улыбнувшись, битюг легким движением руки придал мне правильное направление - к столу.

- Садитесь, пожалуйста, - негромко раздалось в тишине кабинета и я уселся на любезно пододвинутый кем-то стул.