Здоровье больных   ::   Кортасар Хулио

– Ты права, Мария Лаура очень хорошая, – сказала мама. – И мой сыночек, бить его мало, такой девушки не заслуживает, клянусь тебе!

– Боже, что я слышу! – удивилась тетя Клелия. – Ведь стоит его имя произнести, ты уже млеешь от восторга.

Мама тоже засмеялась и вспомнила, что скоро придет письмо от Алехандро. Письмо пришло вовремя, и дядя Роке торжественно принес его на подносе вместе с чашкой свежезаваренного чая, который мама пьет в пять часов.

На этот раз мама сама пожелала прочесть письмо и попросила очки. Она читала очень медленно, словно смаковала каждое слово и каждую фразу.

– До чего непочтительна современная молодежь! – заметила мама как бы вскользь. – Хорошо еще, что в наши времена не было пишущих машинок, правда, я ни при каких обстоятельствах не посмела бы посылать такие письма ни вам, ни отцу…

– Еще бы! – подхватил дядя Роке. – С отцовским характером…

– А уж тебе, Роке, надо не надо, а лишь бы сказать что-нибудь нелестное о старике. И ведь знаешь прекрасно, что я это не люблю! Вспомни, что бывало с мамой…

– Ну хорошо, хорошо. О старике я так, к слову, но что молодежь непочтительна, это я согласен.

– И как странно, – сказала мама, снимая очки и обводя глазами узорчатый карниз, – я уже получила пять писем от Алехандро, и ни в одном он почему-то не называет меня… Ну да это наш секрет. И все-таки странно, знаешь… Ну хоть бы разочек он меня так назвал, а то…

– Может, ему неудобно писать тебе такое… Одно дело в разговорах называть тебя, а как, между прочим, он тебя называет?

– Это наш секрет. Только мой сыночек и я знаем как, – улыбнулась мама.

Пепа и Роса терялись в догадках, а Карлос в ответ на надоевшие ему расспросы лишь досадливо пожимал плечами:

– Ну чего ты от меня хочешь, дядя? Слава Богу, что я способен подделать подпись, а большего от меня и не ждите… Да и мама, наверное, скоро забудет об этом. Вовсе незачем принимать близко к сердцу все ее причуды.

Жизнь шла своим чередом. Но однажды – месяцев пять спустя после этого разговора, – когда было получено очередное письмо от Алехандро, в котором он снова писал, что у него дел выше головы (хотя жаловаться грех, ибо лучшей работы для молодого инженера и не сыщешь), мама вдруг решительно потребовала, чтобы Алехандро взял отпуск и приехал в Буэнос-Айрес.

Росе, которая писала под мамину диктовку, показалось, что на сей раз мама с большим трудом подбирает слова и слишком долго обдумывает смысл каждой фразы.

– Поди знай, сумеет ли бедняжка приехать, – словно невзначай обронила Роса. – Обидно портить отношения с фирмой, когда все так хорошо складывается и он так доволен.

Мама продолжала диктовать письмо, не обратив ни малейшего внимания на Росины слова. Здоровьем она совсем слаба, и ей бы хотелось, чтоб Алехандро обязательно приехал, – ну, хоть дня на два, на три. Да и пора подумать о Марии Лауре. Никто, конечно, не сомневается, что Алехандро верен своей невесте, но для настоящей любви мало красивых слов и клятв, да еще на расстоянии. Заканчивая письмо, мама выразила надежду, что сын порадует ее хорошими вестями в самом ближайшем будущем. Росе показалось странным, что мама не поцеловала, как обычно, письмо и уж очень долго вглядывалась в исписанные страницы, словно хотела сохранить их в памяти. «Бедный Алехандро!» – вздохнула про себя Роса и торопливо, тайком от мамы перекрестилась.

– Слушай, – обратился к Карлосу дядя Роке, когда они сели за вечернюю партию домино. – По-моему, наши дела плохи. Надо немедленно что-нибудь предпринять… иначе она, рано или поздно, догадается.

– Лично я не знаю, как быть.