Леонид Филатов. Сукины дети.   ::   Филатов Леонид Алексеевич

Читали последнее интервью нашего главного в английской газете «Гардиан»?

– Мы «Гардиан» не выписываем! – гордо сообщает жена Тюрина.

– Вы еще скажите, что и Би-Би-Си не слушаете! – Боря пытается привлечь внимание сидящих за другими столиками. – А я слушал. Случайно. Всего не разобрал, но смысл у них такой: министерство культуры – говно, управление – само собой говно, и вообще все начальство – говно!..

– Яркая мысль! – индифферентно констатирует Элла Эрнестовна.

– Но самое-то интересное, – продолжает Боря, – он там и нас приложил. Артисты, мол, ленивые, невежественные, лишены, мол, гражданского чувства. За точность не поручусь, но в целом примерно так...

– А что вы имеете возразить? – печально спрашивает Андрей Иванович. – Такое уж мы племя!..

С грохотом летят на пол столовые приборы и тарелки, и над одним из соседних столиков вырастает разъяренная Сима.

– Где это ты слышал, подонок? – слова ее обращены к Боре, но тот благоразумно делает вид, что увлечен едой. – Ну кого вы слушаете? Он же платный стукач, а вы тут развесили уши!

– Ну, пошло-поехало, – вздыхает жена Тюрина. – Тронули какашку!

– Сима, окстись! – Федяева вмешивается в разговор, как всегда, вовремя, ибо безошибочно чувствует, когда наступает заветная минута воспитывать и определять. – Ты что, полоумная? Человек не сам это придумал, а слышал по радио!

– Ни черта он не слышал! – заходится Сима. – Это все кагебешные штучки! Это ему такое задание дали – распространять поганые слухи!.. У-у, стукачина!

– Серафима Михайловна, – тихо говорит Элла Эрнестовна. – Ну зачем вы так?

– Да Борька не обижается, – успокаивает Эллу Эрнестовну Тюрин. – Мы у нее все стукачи, причем все платные. Вот черт, весь театр стучит, а жить все равно не на что!

– Надо срочно раздобыть телефон шефа! – голосом, не терпящим возражений, заявляет Федяева. – Я имею в виду лондонский телефон!

– И что мы ему скажем? – саркастически улыбается Боря. – Прилетайте скорее, Георгий Петрович! Соотечественники заждались! В особенности на Лубянке!

– Во, слыхали! – снова взвивается Сима. – Типичные речи стукача! Чтобы говорить такое вслух и при этом не сесть – нужно иметь специальную лицензию!

– Серафима Михайловна, чтобы говорить вслух то, что несете вы, нужно тоже иметь лицензию, – вежливо говорит Борис. Сима захлебывается от ненависти и на минуту умолкает.

– Как хотите, а позвонить надо, – настаивает Федяева. – Театр не может существовать без его создателя. Должны же артисты знать, на каком они свете...

– Наивные, Господи... – морщится жена Тюрина. – Он прямо обрыдается вам в трубку.

– Но все-таки будет хоть какая-то ясность, – неуверенно поддерживает Федяеву Элла Эрнестовна.

– Да и так все ясно! – Боря отодвигает от себя тарелку и вытирает салфеткой губы. – Шефа лишают гражданства, а сюда пришлют другого главного. И весь сказ! Сценарий уже давно утвержден.

– Нет, позвольте! – горячится Федяева. – Мы же не стадо овец, с нами обязаны считаться! Такого просто не может быть!

– В этой стране все может быть! – мрачно усмехается Боря. – Неужели вы всерьез считаете, что они держат нас за людей? Мы для них – шуты гороховые!..

– Боря, никогда не говорите «в этой стране», – морщится Андрей Иванович. – Вы так мало похожи на иностранца...

– А что вас покоробило, Андрей Иванович? – удивляется Боря. – Непатриотичный оборот?.. Но вы же человек свободных взглядов, сами отсидели одиннадцать лет...

– Боря, вы с такой легкостью говорите «отсидели», – тихо вмешивается Элла Эрнестовна, – как будто Андрей Иванович отсидел ногу...

– Да вернется он, вернется! – кричит Сима. – Ничего ему не сделают! Ты слышала это интервью? И я не слышала!.. И никто не слышал!..