Перелом   ::   Френсис Дик

Тоже невероятно: как и я, он не принадлежал к числу тех, кого выгодно похищать.

Человек в кресле с той же едва сдерживаемой яростью процедил сквозь зубы:

– Это не Гриффон.

– Не может быть, – с определенной долей нерешительности продолжала настаивать резиновая маска.

Человек встал с кресла и носком элегантного ботинка перевернул меня на спину.

– Гриффон – старик, – сказал он. Его резкий голос подействовал на гангстеров, как удар хлыста: оба отступили на шаг.

– Вы нам этого не говорили.

Второй гангстер пришел на помощь первому и произнес с явным американским акцентом:

– Но мы наблюдали за ним весь вечер. Он обходил конюшни, осматривая каждую лошадь, давал указания. Это – Гриффон, тренер.

– Помощник Гриффона! – Человек вновь уселся в кресло, вцепившись в подлокотники с тем же усилием, с которым, по-видимому, сдерживал гнев. – Встать! – резко сказал он.

Я попытался подняться на четвереньки, но это было так утомительно – да и с какой стати? – что я вновь осторожно улегся на пол. Атмосфера в комнате при этом не стала менее напряженной.

– Встать! – в бешенстве повторил он. Я почувствовал тупую боль в бедре, открыл глаза и увидел занесенную для второго удара ногу гангстера, говорившего с американским акцентом. Меня почему-то удивило, что он обут в ботинки, а не в сапоги.

– Хватит. – При звуке резкого голоса он так и застыл в нелепой позе. – Посадите его на стул.

Американец взял стул и поставил его напротив кресла, футах в шести. “Середина викторианской эпохи, – машинально отметил я. – Красное дерево. Сиденье, вероятно, было прежде тростниковым, а сейчас его обтянули ситцем в цветочек”.

Резиновые маски подняли меня и опустили на стул, так что связанные руки оказались за спинкой. Затем, отступив на шаг, они замерли на месте.

С высоты моего положения мне стал лучше виден их хозяин, хотя ситуация оставалась столь же загадочной.

– Помощник Гриффона, – повторил он. Злобы в его голосе поуменьшилось, она как бы отошла на задний план: смирившись с ошибкой, он искал теперь приемлемый выход из положения. Правда, недолго.

– Пистолет, – сказал он, и резиновая маска тут же повиновалась.

Хозяин был толст и лыс и вряд ли, глядя на свои старые фотокарточки, он остался бы доволен сопоставлением. Жирные щеки, тяжелый подбородок, набрякшие веки не могли до конца скрыть его когда-то изящных черт, которые еще можно было различить в линии носа и дугах бровей. В принципе он имел все данные для того, чтобы быть очень красивым человеком, и выглядел, начал фантазировать я, как если бы Цезарь неожиданно предался обжорству. Как и всякого толстого человека, его можно было бы принять за добряка, если бы не глаза, в прищуре которых безошибочно угадывалась злая воля.

– Глушитель, – ледяным тоном произнес он. В его раздраженном, презрительном голосе слышалось явное наплевательство на двух дураков в резиновых масках.

Один из них вытащил глушитель из кармана брюк, и Цезарь начал привинчивать его на дуло. Это уже становилось серьезным. Кажется, он просто решил похоронить ту ошибку, которую допустили его громилы.

– Я не помощник Гриффона, – сказал я. – Я его сын.

Он закончил привинчивать глушитель и начал поднимать пистолет.

– Я – сын Гриффона, – повторил я. – И в чем, собственно дело?

Глушитель завис в воздухе, где-то на уровне моего сердца.

– Если вы собираетесь меня убить, – продолжал я, – то по крайней мере скажите, за что?

Голос мой звучал более или менее нормально. Хорошо, что он не мог видеть, как по моей спине и груди ручьями течет пот.

Прошла вечность. Я уставился на него, он – на меня. Я ждал. Казалось, в голове у него завертелись колесики и защелкали пружинки, совсем как в игральных автоматах.