Продолжение времени   ::   Солоухин Владимир Алексеевич

Всего на нем 109 фигур просветителей, государственных деятелей, полководцев, писателей и художников: Александр Невский, Иван Сусанин, Богдан Хмельницкий, Кутузов, Платов, Нахимов, Ломоносов, Жуковский, Державин, Фонвизин, Федор Волков, Крылов, Карамзин, Грибоедов, Пушкин, Гоголь, Лермонтов, Глинка… сто девять человек, нет нужды перечислять всех.

Конечно, в выборе имен проявилась определенная тенденция, и на горельефе оказалась не вся Россия, не только потому, что всю невозможно было бы поместить. Есть Пушкин, но нет Белинского, есть Гоголь, но нет Шевченки, есть Ермак, но нет Стеньки Разина, есть Сусанин и Минин, но нет Пугачева, есть Лермонтов, но нет Герцена, есть Ломоносов, но нет Радищева…

Тенденция, конечно, была. Но все же, с оговорками, пусть и большими, мы можем сказать, что люди, расположенные на горельефе, олицетворяют Россию. Ведь одни, не попавшие на горельеф (Белинский, Шевченко, Разин, Пугачев, Радищев, Герцен), без тех, кто попал, едва ли олицетворяли бы ее более полно.

Но вернемся к январю 1944 года. Советские войска, вошедшие в Новгород, обнаружили в Новгородском кремле, что Россия разобрана на части и разбросана по снегу. Там из снега торчит нога Гоголя, там голова Брюллова, там виднеется Карамзин, там Крылов… Многие скульптуры не просто валялись, но были уж упакованы в деревянные ящики, приготовлены для увоза.

Пришлось памятник заново собирать, и в ноябре того же года он был снова, торжественно, при большом стечении народа, открыт.

Случай не из самых тяжелых. Основание памятника все же стояло на месте, да и все фигуры хоть и были разбросаны, но все оказались целыми и поблизости. Било бы хуже, если бы враги, захватчики пробили внутрь памятника шпуры, заложили взрывчатку и ночью подожгли бы бикфордов шнур. Что бы тогда осталось от памятника, олицетворяющего Россию? Пришлось бы писать теперь: «От памятника, олицетворявшего Россию». Жуть!

Но я, кажется, зарапортовался совсем: лезут в голову какие-то шпуры с бикфордовыми шнурами, романтические, идиллические почти, предметы ранней зари взрывного дела. Теперь небось электричество в распоряжении взрывников, рычаг включил – и готово.

Впрочем, технический прогресс делает иногда зигзаги. Пройдя через очень сложные решения той или иной проблемы, люди приходят к более простым решениям, как бы делая шаг назад. Я имею в виду не то, что сейчас на Западе называется «ретро», не возвращение к старым модам, к свечам после яркого электрического света или к велосипедам после автомобилей (или даже и к лошадям), не вполне серьезные попытки возвратиться в больших масштабах к парусному флоту, который, как показали расчеты специальной комиссии, может оказаться вполне рентабельным и удобным (синтетические паруса, механизмы для манипуляций с ними во время плавания, оснащенность современными навигационными приборами и радио, приличная скорость и грузоподъемность, и при всем том – ноль горючего), – нет, я имею в виду более простые инженерные решения, которые возникают после более сложных. Так, гусеничные трактора в массе своей заменяются колесными, большие колесные – все более маленькими и поворотливыми, очень часто вместо бетонных плотин делают теперь намывные (как поступали бы и мальчишки, перепружая ручей). Взрывали, взрывали памятники старины, а потом вдруг обнаружилось, что самое удобное не взрывать их, а разбивать тяжелой железной болванкой, подвешенной на прочном тросе к длинной и верткой стреле специального крана. Ни грома, ни шума, ни содрогания стекол (и сердец), только рекомендуется поливать водой, чтобы не так сильно клубилась пыль… Ну, правда, надо сказать, что в тридцатые годы не было еще таких кранов.