Самая большая ошибка   ::   Навроцкая Елена

Я заставила его раздеться. До пояса. Потом придирчиво осмотрела его спину. Сомнений не осталось. Я вздохнула и сказала:

- Одевайтесь, пациент.

Он виновато моргнул длинными ресницами, которые свели с ума бы любую девушку, но не ту, которая всю жизнь ожидает зеленокожего парня, желательно чешуйчатого и с вертикальными глазами-баклажанами.

- Значит, хранитель? - уточнила я, пуская сигаретный дым ему в лицо.

Он взял сигарету из моих рук, и она расстаяла в его пальцах, будто лёд.

- Курить вредно, а я обязан тебя хранить.

- Какого чёрта???

Ангел улыбнулся, и я призналась себе, что всё это мне совсем не нравится.

- А как ты меня раньше хранил?

- Нууу... Я всегда был рядом с тобой. В любой момент твоей жизни.

Я поперхнулась остывшим чаем. У меня в голове пронеслись нелицеприятные воспоминания из моей жизни, этакие картинки, которые абсолютно не предназначались для постороннего просмотра.

- Ты и в сортир, что ли, за мной ходил?

- Я отворачивался. Честно!

- Извращенец!

- А ты вспомни, как над тобой однажды взорвался стеклянный плафон, если бы не я, его осколок пробил бы тебе голову!

Ещё бы я не помнила! Теперь в моем туалете висит голая лампочка. И никаких идиотских украшательств!

- Ладно, - примирительно согласилась я, - но всё равно мне бы не хотелось, чтобы кто-то подсматривал за мной, когда я переодеваюсь или моюсь...

- Извини, но иногда я наблюдал за тобой во время этих... действий. У меня не могло возникнуть к тебе ничего плотского. Чистое эстетическое любование.

Я подумала: врезать ему по голове или пнуть между ног? Но вместо этого спросила:

- Ну и как я тебе?

- Совершенство!

Я так и знала. Даже ангелы врут. Что уж говорить о человеческих мужиках?

- Это правда, - отозвался на мои размышления ангел, и голос его заставил почувствовать что-то очень нехорошее. Когда я чувствовала это в последний раз, у меня чуть не случилась свадьба. Слава Богу, жених сбежал за три дня перед этим знаменательным событием, и я, помнится, облегчённо вздохнула после недели безостановочного рёва.

- Я не сбегу, - продолжал читать мои мысли ангел, - я приставлен к тебе навеки-вечные. И я так устроен, что вижу в тебе только всё совершенное, самое лучшее, самое красивое, самое доброе...

Да, надо было здорово постараться - устроить его зрение таким образом!

- В принципе, всё это можно считать платонической любовью, говорил ангел. - Тот, кто хранит, должен видеть в человеке лишь прекрасное, которое с лихвой покрывает все недостатки. И даже, если я недоволен твоим поведением, я буду прощать тебе все твои грехи. И всё равно буду любить и оберегать тебя.

А вот это уже интереснее! Существо, которое не видит в тебе ничего, кроме самого лучшего, достойно более пристального внимания!

- Зачем же ты проявился? Стал видимым?

Тут ангел быстро оглянулся, наклонился ко мне и заговорщически прошептал:

- Надоело быть тварью бессловесной. Общения захотел. С тобой общения.

Вопрос знатокам: хочу ли я общения неизвестно с кем? Знатоков, кроме меня, здесь не было, поэтому я приняла решение: хочу!

- Ты теперь всё время будешь таким... ну... воплощённым?

- Я пока не воплощён. Просто открылся твоему зрению, но если ты захочешь, буду исчезать.

Мы ещё немного потрепались, в основном вспоминая мои чудесные спасения, как то: чудесный пируэт из-под самых колёс автомобиля; чудесное сохранение файла перед внезапным отключением электричества; чудесное сбегание из-под венца человека, который по мнению ангела мне совсем не подходил. Тут я стала возмущаться и хотела отправить хранителя к чёртовой матери за вмешательство в личную жизнь, но мне были предъявлены неоспоримые доказательства сволочизма бывшего возлюбленного, и пришлось сдаться.

Решив, что утро вечера мудренее, я отправилась спать.