Черный шар   ::   Сименон Жорж

Сегодняшний гость сразу же по приезде чуть не обозлился на Хиггинса.

— Пропустим по стаканчику? — предложил он, кивая в сторону «Таверны Джимми», бара напротив, красная неоновая вывеска которого зажигалась задолго до темноты.

— Благодарю вас, я не пью.

— Врач запрещает?

Как обычно, Хиггинс ответил «да», чтобы собеседник не настаивал.

Но это не правда. Он не пил ни разу в жизни. Он не хочет пить, и дело тут не только в том, что вот уже несколько лет он принадлежит к методистской церкви.

— Тогда сигару?

У представителей фирмы карманы вечно набиты сигарами. Они суют их вам как чаевые, в надежде не столько подкупить вас, сколько расположить в свою пользу, чтобы вы поэнергичней сбывали их товар.

— Я и не курю.

Не хочется человеку курить — что тут особенного?

И чему удивляться, когда он вежливо, но твердо отказывается от подарков или денег, которые пытаются ему всучить эти деятели? В конце концов, кто он такой?

Служащий, обыкновенный служащий, хотя и занимающий ответственный пост: у него под началом один из ста с лишним филиалов супермаркета «Ферфакс». Начинал он с самой нижней ступеньки служебной лестницы: мел полы, потом работал рассыльным, не здесь, правда, а у себя на родине — в Олдбридже, штат Нью-Джерси.

Хиггинс доказал, что честен и трудолюбив; вот ему и доверили заведовать целым магазином.

А те дела, которые он добровольно взваливает на себя после работы, — они тоже нелишние. Он ведь теперь не сам по себе, он — житель Уильямсона, член местного общества.

Может быть, не самый важный, но с ним все же считаются: в клубе «Ротари» его избрали заместителем секретаря.

А еще его пригласили в новый школьный комитет, и он принял на себя обязанности казначея, отнимающие у него не меньше двух вечеров в неделю.

Ему не нужны звания и титулы, ему не быть председателем или вице-председателем — это удел других. Но он изо всех сил старается приносить пользу, и каждый знает: на него можно положиться.

— Спокойной ночи, па.

— Спокойной ночи, сынок. Дейв дома?

— Мама отпустила его в кино.

— А Флоренс?

— Наверняка у Люсиль.

Сразу после школы Флоренс поступила работать в банк и работает там уже год. Теперь отец еще меньше знает о ее жизни. Здесь она спит, завтракает и ужинает, но при этом ведет себя так, словно снимает комнату с пансионом. Мать принимает это как должное.

— Пойду докончу газон, — сказал Хиггинс и вышел.

Темнота уже мешала работе, и соседские газонокосилки затихли. Хиггинс завел машинку в гараж, в глубине которого оборудовал себе мастерскую. Только в этом уголке он и чувствует себя по-настоящему дома — может быть, потому, что вещи здесь уже не такие новые.

Стоило ли им вообще переезжать? Жене новый дом был не так уж и нужен: она неохотно расстается с тем, к чему привыкла. Прежний дом в нижней части городка вполне их устраивал, только вот соседи… Кто жил на их улице? Одни рабочие обувной фабрики, почти все — с иностранными фамилиями.

Дети играли прямо на дороге. Нора присматривала за ними из окна. Чтобы попасть на Мейн-стрит, не надо было выводить машину.

Он верит, что принял тогда правильное решение. Еще несколько минут, от силы час — и Нора в этом убедится: зазвонит телефон или к дверям подъедет машина Карни.

Сегодня Хиггинс чуточку схитрил. Во-первых, еще днем зашел в винный магазин. Этот магазин был филиалом их супермаркета, подчинялся той же дирекции, но располагался в отдельном здании по соседству, и распоряжался там свой управляющий.

— Бутылочку шампанского, мистер Лэнгролл.

Хиггинс ожидал, что продавец удивится, и заранее напустил на себя игривый вид.

— Хочу сделать сюрприз друзьям, вернее, другу.

— Какое вам угодно шампанское? Французское?

— Самое лучшее.

Бутылка пойдет Биллу Карни, когда тот явится с новостью.