Двое в дороге   ::   Коршунов Михаил

Машина шла хотя и не быстро, но с предельным напряжением. Ее трясло.

- Восемьдесят, - сказал Кир.

Лес сжимал дорогу. Иногда деревья справа и слева сплетали между собой вершины. Шелестел песок.

Часовня оказалась у самой дороги. Построена была из бревен. Они полопались от старости.

- И чего метеориты падают в таких неудобных местах! - Кир вздохнул. Люди раньше их боялись - думали, что плохо, да?

- Думали, что плохо.

- А правда, папа, что на Бородинском поле перед боем упал метеорит?

- Правда.

- А мы все равно Наполеона разбили. Не сразу, но потом.

- Конечно.

- Уже девяносто пять.

Я начал приглядывать, куда выпрыгнуть из колеи, чтобы потом можно было тронуться с места.

Выпрыгнул. Встал. Под машиной опять примялись белые цветы.

- Умоемся?

- Да.

Я расстелил на земле карту. Подобрал сосновую иголку. Промерил расстояние, которое прошли до часовни, - тридцать четыре километра. Не много.

Кира я спросил:

- Ты есть хочешь?

- Нет еще.

- Тогда поедим в Медвежках.

- Хорошо, папа.

Подняли капот. Мотор остывал.

Кир первый услышал шум грузовика. Потом услышал и я.

Мы выбежали на дорогу. Навстречу ехал тяжелый самосвал.

Я махнул рукой.

Самосвал остановился прямо в колее. Песок ему не страшен.

- Привет, - сказал шофер.

- Привет, - сказали мы с Киром.

- Туристы?

- Нет. Не туристы.

- А то наша дорога не для туризма.

- Догадаться не трудно, - сказал я.

- Почему здесь песок? - спросил Кир.

- Привозной. Дорогу укрепили. Осенью ползла, болота.

- Пожалуй, песка пересыпали, - сказал я.

- Есть такое. Но, кроме нас, самосвалов, никто не ездит. А нам ничего.

- Вам ничего, а нам плохо.

- Куда путь держите?

- В Лисий нос.

- Я только вчера оттуда. В Никола-рожок еду.

- Как дальше - пробьемся?

- Трудно вам будет. А на что в Лисий нос?

- Метеорит упал. Исследовать надо.

- Упал, верно. Яму вырыл. Какие-то шарики дети находят.

- Метеорная пыль, - сказал Кир. Он видел у меня в лаборатории такие шарики окисленного железа. Пыль сдувает с метеорита во время падения.

- Не так вы к Лисьему носу едете. Надо было с другой стороны. С хутора Жерновец. Паровичок ходит. Узкоколейка. Погрузили бы вас на платформу и до самого Лисьего носа, вокруг болот.

- Не знали мы про узкоколейку. Нет ее на карте.

- Недавно построили. Ну ладно. Ночью я буду с обратным рейсом. Если где застрянете, вытащу. Привет! - Он дал газ.

- Привет! - сказали мы. - Спасибо!

Самосвал уехал.

Мы сели в машину. Я завел мотор и вырулил на дорогу.

Белые цветы выпрямились - никакой машины здесь не стояло.

Мы пробиваемся к Лисьему носу.

Песок.

Он под капотом, в прокладках стекол, в дверных петлях. Истертые песком баллоны почернели.

Появились болота. Налетели комары. Пришлось закрыть все стекла. Душно. Песок хрустит на зубах, в складках карты, под педалями управления.

Проехали хутор Медвежки. Свернуть к нему не удалось - колея такая глубокая, что теперь не выскочишь. Ее прорыл самосвал, который мы встретили.

Поесть и передохнуть тоже не удалось. И набрать в грелку воды.

Мотор накален. Работает на пределе. Температура воды давно уже девяносто пять.

Я спрашиваю Кира:

- Ты есть не хочешь?

- Нет.

- А пить?

- Нет.

- Устал?

- Нет.

В дороге восьмой час.

Духота. Стекла закрыты. По-прежнему комары и песок.

Один раз ударил камень. Несильно. Но мы с Киром все равно глянули в заднее стекло; нет ли на песке пятен масла? Не поврежден ли мотор снизу?

Пятен не было. Появился запах горячего чайника, запах пара и накипи. Это от радиатора.

Песок слепил глаза. Солнце накалило руль, приборную доску, крышу машины. Хотелось пить. Или хотя бы пополоскать рот, умыться.

Я подумал - Кир еще мальчик, совсем маленький мальчик. Чтобы прокачать фильтр или проверить натяжение ремня вентилятора, он влазит на буфер машины. И ему сейчас трудно.