Фенька   ::   Пантелеев Алексей Иванович

- В чем дело?

Молчит, не отвечает.

Я говорю:

- Ты же есть просила. Вот - ешь, пожалуйста.

А она покраснела вся и вдруг говорит:

- Нет ли у вас чего-нибудь повкуснее?

- Как повкуснее? Ах ты, - я говорю, - неблагодарная! Тебе, что ж, конфет надо, что ли?

- Ах нет, - говорит, - что вы, что вы... Это тоже невкусно.

- Так чего же тебе? Мороженого?

- Нет, и мороженое невкусное.

- И мороженое невкусное? Вот тебе и на! Так чего же тебе, скажи пожалуйста, хочется?

Она помолчала, носиком посопела и говорит:

- Нет ли у вас немножко гвоздиков?

- Каких гвоздиков?

- Ну, - говорит, - обыкновенных гвоздиков. Железненьких.

У меня даже руки от страха затряслись.

Я говорю:

- Так ты что же это, значит, гвозди ешь?

- Да, - говорит, - я гвоздики очень люблю.

- Ну, а еще что ты любишь?

- А еще, - говорит, - я люблю керосин, мыло, бумагу, песок... только не сахарный. Вату люблю, зубной порошок, гуталин, спички...

Я думаю:

"Батюшки! Неужели это она правду говорит? Неужели она действительно гвоздями питается?"

"Ладно, - думаю. - Давай проверим".

Вытащил из стены большой ржавый гвоздь, почистил его немножко.

- На, - говорю, - ешь, пожалуйста!

Я думал, она не будет есть. Думал, она просто фокусничает, притворяется. Но не успел я оглянуться, она - раз-раз, хруп-хруп весь гвоздь сжевала. Облизнулась и говорит:

- Еще!..

Я говорю:

- Нет, голубушка, извиняюсь, у меня больше гвоздей для тебя нет. Вот, если хочешь, - бумаги, пожалуйста, могу дать.

- Давай, - говорит.

Дал ей бумагу - она и бумагу съела. Спичек дал целый коробок - она и спички в два счета скушала. Керосину на блюдечко налил - она и керосин вылакала.

Я только смотрю и головой качаю. "Вот так девочка, - думаю. - Такая девочка, пожалуй, и тебя самого съест в два счета. Нет, - думаю, - надо гнать ее в шею, обязательно гнать. Куда мне такое страшилище, людоедку такую!!"

А она керосин выпила, блюдечко вылизала, сидит, зевает, носом клюет: спать, значит, хочется.

И тут мне ее, вы знаете, что-то жалко стало. Сидит она, как воробушек съежилась, нахохлилась, - куда ж ее, думаю, такую маленькую на ночь глядя гнать. Ее ведь, такую пичужку, и в самом деле собаки могут загрызть. Я думаю: "Ладно, так уж и быть, - завтра выгоню. Пускай выспится у меня, отдохнет, а завтра утречком - до свиданьица, иди откуда пришла!.."

Подумал я так и стал ей готовить постель. Положил на стул подушку, на подушку - еще подушечку, маленькую, из-под булавок у меня такая была. Потом уложил Феньку, укрыл ее вместо одеяла салфеткой.

- Спи, - говорю. - Спокойной ночи!

Она сразу и захрапела.

А я посидел немножко, почитал и тоже спать лег.

Утром, как только проснулся, пошел посмотреть, как там моя Фенька поживает. Прихожу, смотрю - на стуле ничего нет. Ни Феньки нет, ни подушки нет, ни салфетки... Вижу - лежит моя Фенечка под стулом, подушка у нее под ногами, голова на полу, а салфетки - так той и вовсе не видно.

Я разбудил ее, говорю:

- Где салфетка?

Она говорит:

- Какая салфетка?

Я говорю:

- Такая салфетка. Которую я тебе давеча вместо одеяла устроил.

Она говорит:

- Не знаю.

- Как это не знаешь?

- Честное слово, не знаю.

Стали искать. Я ищу, а Фенька мне помогает. Ищем, ищем - нету салфетки.

Вдруг Фенька мне говорит:

- Слушайте, не ищите, ладно. Я вспомнила.

- Что, - я говорю, - ты вспомнила?

- Я вспомнила, где салфетка.

- Ну, где?

- Я ее нечаянно скушала.

Ох, рассердился я, закричал, ногами затопал.

- Обжора ты этакая, - говорю, - утроба ты ненасытная! Ведь этак же ты мне весь дом сожрешь.

Она говорит:

- Я не нарочно.

- Как это не нарочно? Нечаянно салфетку съела? Да?

Она говорит:

- Я ночью проснулась, мне есть захотелось, а вы мне ничего не оставили. Вот сами и виноваты.

Ну, я с ней, конечно, спорить не стал, плюнул и ушел на кухню завтрак готовить.