— Она слишком рискованна, и ты это знаешь, — ответила Льюис.

— Дело в том, — признался Уотни, — что я эгоист. Хочу, чтобы по возвращении памятники ставили мне, и мне одному. Не хочу с вами делиться. Ребята, я не могу позволить вам вынести шлюз!

— Ох, — произнесла Льюис. — Ладно! Если не можешь нам позволить, тогда… постой-ка!.. Погоди минутку. Я смотрю на свою нашивку, и похоже, что командор — я. Сиди смирно и не дёргайся, Уотни! Мы придём за тобой.

— Вот шельма!

Будучи химиком, Вогель знал, как делать бомбы. На самом деле, приличная часть обучения была посвящена тому, чтобы не сотворить её по ошибке.

Пожары в космосе фатальны, поэтому на корабле туго с воспламеняющимися предметами. Но вот еда — она по своей природе содержит горючие углеводы. Не имея возможности сесть и вдумчиво всё рассчитать, Вогель провёл оценочные прикидки.

Калорийность сахара — примерно 4000 ккал/кг, 1 кал = 4,184 Дж. В условиях невесомости сахар плавает в воздухе, и его крупинки летают сами по себе. Таким образом, общая площадь поверхности увеличивается. В атмосфере чистого кислорода на каждый килограмм сахара высвобождается 16,7 МДж энергии, что соответствует взрывной мощности восьми динамитных шашек. Такова природа горения в чистом кислороде.

Вогель тщательно отмерил сахар. Он перенёс его в самый прочный стеклянный сосуд, который смог найти — в толстостенную банку. Для бомбы прочность контейнера важна не меньше, чем количество взрывчатки. Слабый контейнер лопнет сразу же, почти без ударной волны — при этом можно получить разве что впечатляющий фейерверк. Прочный же контейнер, напротив, будет сдерживать давление, пока оно не достигнет воистину разрушительного потенциала.

Вогель по-быстрому проткнул в резиновой крышке отверстие, пропустил через него проводок.

— Sehr gefaehrlich,^[5] — пробормотал он, под давлением заливая в контейнер жидкий кислород из судовых запасов и плотно всаживая в горлышко пробку.

Всего за несколько минут он смастерил рудиментарную самодельную бомбу.

— Sehr, sehr gefaehrlich.

Взяв с собой банку, он плавно вылетел из лаборатории и направился к носу «Гермеса».

Йоханссен занималась щитком для освещения, когда мимо неё в направлении шлюза проплыл Бек. Она схватила его за рукав:

— Будь осторожен, пробираясь по корпусу!

Он повернулся к ней лицом:

— Будь осторожна, детонируя бомбу.

Она поцеловала его в стеклянную панель шлема и смущённо отвернулась:

— Это было глупо. Никому не говори, что я так поступила.

— Никому не говори, что мне это понравилось, — улыбнувшись, эхом откликнулся Бек.

Он вошёл в шлюз и загерметизировал внутренний люк. Проведя декомпрессию, он открыл внешний люк и зафиксировал его в таком положении. Схватившись за поручень на корпусе, он подтянулся и пополз по корпусу.

Йоханссен провожала его взглядом, пока он не скрылся из вида, после чего вернулась к щитку. Его она деактивировала раньше, со своего компьютера. Вытянув длинный кабель и оголив его кончики, она принялась вертеть в руках моток изоленты.

Вогель появился уже через минуту. Он осторожно влетел в помещение, придерживая бомбу обеими руками.

— В качестве взрывателя я использую один проводок, — пояснил он. — Решил, это будет лучше, чем искра между двумя: на них мог накопиться статический заряд. Не хотел, чтобы она рванула, когда мы рядом.

— Как мы её взорвём? — спросила Йоханссен.

— Провод должен нагреться до высокой температуры. Если его закоротить, сработает.

— Придётся снять предохранитель, — заметила Йоханссен. — В остальном — выполнимо.

Она прикрепила оголённые концы кабеля к проводку для бомбы и принялась обматывать соединение изолентой.

— Прошу прощения, — сказал Вогель, — мне пора возвращаться в шлюз N 2, чтобы впустить доктора Бека.

— Угу, — ответила Йоханссен.

Мартинес залетел на мостик.

— У меня было несколько минут, поэтому я прошёлся по контрольному списку для герметизации реакторного отсека. Всё готово к ускорению, отсек герметизирован.

— Образ мыслей мне нравится, — отметила Льюис. — Подготовь коррекцию вращения.

— Вас понял, командор, — сказал Мартинес, дрейфуя к своему месту перед компьютером. — Так, дай подумать… Всё нужно делать задом наперёд. Шлюз N 1 — на носу, поэтому источник импульса будет в точности противоположен двигателям. Наше ПО не ожидало, что в этой точке у нас появится двигатель. Придётся сообщить программе, что мы собирается толкать «Гермес» к Марку.

— Не спеши, сделай всё как следует, — сказала Льюис. — И ничего не предпринимай, пока я тебе не скажу. Мы не можем разворачивать «Гермес», пока Бек снаружи.

— Вас понял, — ответил Мартинес. И, несколько секунд спустя, добавил: — Готов к развороту судна.

— По моей команде, — сказала Льюис.

Вогель, опять облачившись в скафандр, откачал воздух из шлюза N 2 и открыл внешний люк.

— Вовремя ты, — сказал Бек, забираясь в отсек.

— Прошу прощения за задержку, — ответил Вогель, — я был нужен, чтобы сделать бомбу.

— Странный денёк сегодня, — заметил Бек. — Командор, Вогель и я на месте!

— Вас поняла, Бек, — ответила Льюис. — Прислонитесь к передней переборке шлюзового отсека. Ожидается четыре секунды ускорения в 1g. Убедитесь, что вы пристёгнуты.

— Вас поняли, — сказал Бек, пристёгиваясь.

Оба прислонились к переборке.

— Итак, Мартинес, — сказала Льюис, — разверни «Гермес» в нужную сторону.

— Вас понял, — ответил пилот, выполняя коррекцию.

Йоханссен появилась на мостике, когда корабль разворачивался. Помещение закружилось вокруг неё, так что пришлось ухватиться за поручень.

— Бомба готова, предохранитель снят, — сказала она. — Могу удалённо детонировать её, активировав щиток 41.

— Загерметизируй мостик и займи своё место, — распорядилась Льюис.

— Так точно, — ответила Йоханссен.

Отцепив аварийный затвор, Йоханссен перекрыла доступ на мостик. Несколько раз повернула вентиль, и отсек оказался герметизированным. Вернувшись на место, она провела быструю проверку:

— Повышаю давление на мостике до 1,03 атм… Давление стабильно, отсек герметичен.

— Вас поняла, — сказала Льюис. — Время до точки перехвата?

— 28 секунд, — сказала Йоханссен.

— Ничего себе! — присвистнув, сказал Мартинес. — Успели так успели!

— Йоханссен, готова? — спросила Льюис.

— Готова. Всё, что нужно — нажать «ввод».

— Мартинес, угол?

— Всё чётко, командор, — откликнулся Мартинес.

— Пристегнитесь, — велела Льюис.

Все трое затянули ремни.

— 20 секунд, — произнесла Йоханссен.

* * *

Тедди занял своё место в VIP-зале.

— Что там?

— 15 секунд до того, как они взорвут шлюз, — ответил Венкат. — Где тебя носило?

— Звонок Президента, — пояснил Тедди. — Думаешь, это сработает?

— Без понятия, — сказал Венкат. — Таким беспомощным никогда себя не чувствовал.

— Если тебя утешит, знай — сейчас почти все могут сказать то же самое.

По ту сторону стекла Митч мерил беспокойными шагами зал Центра управления.

— 5… 4… 3… - отсчитывала Йоханссен.

— Приготовиться к ускорению! — сказала Льюис.

— 2… 1… - произнесла Йоханссен. — Активирую щиток 41.

Она нажала «ввод».

Внутри бомбы Вогеля полный ток внутренней системы освещения «Гермеса» побежал через тонкий оголённый проводок. Температура стремительно превысила температуру воспламенения сахара. То, что в земной атмосфере вызвало бы миниатюрную вспышку, в замкнутом контейнере с чистой кислородной атмосферой превратилось в неконтролируемое пламя. Меньше чем через сто миллисекунд мощнейшее давление уничтожило контейнер, и взрыв разнёс люк шлюзового отсека на куски.

Почти весь воздух «Гермеса» ринулся в открытый космос, толкая корабль в противоположную сторону.

Вогеля и Бека прижало к переборке шлюзового отсека N 2. Льюис, Мартинес и Йоханссен перенесли ускорение в креслах. Ускорение было терпимым. Фактически, оно оказалось меньше ускорения свободного падения на Земле. Но оно было неравномерным и дёрганным.

Через четыре секунды тряска прекратилась, и корабль вернулся в состояние невесомости.

— Реакторный отсек по-прежнему под давлением, — доложил Мартинес.

— Мостик держит, — сказала Йоханссен. — Очевидно.

— Повреждения? — спросил Мартинес.

— Ещё не знаю, — ответила Йоханссен. — Внешняя камера N 4 направлена вдоль носа. Не вижу никаких проблем с корпусом в окрестностях шлюза.

— Займёмся этим позже, — отрезала Льюис. — Что там со скоростью и дистанцией до МВМ?

Йоханссен быстро пробежалась по клавиатуре.

— Пройдём в 22 метрах на скорости 12 м/с. Толчок оказался лучше, чем ожидалось.

— Уотни, — сказала Льюис, — сработало! Бек уже в пути.